Цитаты из книги «Заговор обезьян»
Человека можно преследовать годами, и он готов вытерпеть все до конца. Но конца не видно. Стае гонителей мало изводить узника тюремным режимом, бессмысленным следствием и бесконечными судами, с ним хотят покончить раз и навсегда. Осталось только загнать в ловушку.
И тогда узник решается на отчаянный шаг - побег. Хотя и понимает - это совершенно безнадежная и бессмысленная затея: он, заклейменный и ославленный, не может рассчитывать ни на помощь, ни на сочувствие. Но он ошибался. Одни люди, встретившиеся на его пути, видели в нем только человека, другие - еще и человека. А это, оказывается, немало... Показать
«Лето в тот год выдалось особенно жарким, и к августу беспощадное солнце выжгло всё живое на измученных, бесконечных просторах Даурии. И даже холодные в тех краях ночи не приносили облегчения, и жизнь поддерживали только надежды на перемены. И когда налетал упругий степной ветер и приносил лёгкие облака, казалось, за ними вот-вот налетят синие тучи и пойдут дожди, долгожданные и живительные. Но тучи проходили стороной, ветер терял силу, оседала красная пыль и всё пространство вновь заполняла густая тоска по несбывшемуся.»
«Хоть бы кто-нибудь возмутился, слово сказал, просто рассмеялся! Но нет, будто это и не люди вовсе, а угрюмая толпа зомби, что ничем живым не пахнет: ни потом, ни табаком, ни парфюмом. Толпой они поднимутся из пыльной, душной ямы наверх, рассыплются на отдельные единицы, доберутся до сотов-домов, закроются в своих коробочках и будут сидеть до утра тихо и благодарно: сегодня целы остались! Не взорвали, не расстреляли, не переехали колесом. Нет, только не в этом едином молчаливом строю!»
«Странно, но ни добрые слова в свой адрес, – а с ним явно попрощались, – ни злые инвективы не задевали. Уже не задевали. Всё это не имело к нему ни малейшего отношения. Одни пытались сделать из него монстра, он не дался. Теперь другие намерены зачислить в разряд не то борцов, не то жертв, но и в этом удобном статусе он пребывать не желает. Ему бы только остаться самим собой.»
«Вот и сейчас казался себе тем мальчишкой, что хочет сказаться больным и не идти в школу: сегодня контрольная, а он совершенно к ней не готов. Только давно не мальчик. Но и ему, взрослому дяде, никуда не хочется ехать, вот и ищет способы оттянуть время и зачем-то придумал консульство. Не хочется больше ни стальных наручников, ни изматывающих допросов, ни затхлых камер в спецпродолах, ни свойских парней-соглядатаев! Не хочется больше забавлять прокуроров, судей, конвоиров и досужую публику. Не хочет! Но это Толя поднял бы его пинками, а Алексей Иванович только вздыхает.»
«Толя – это укор! Потому-то он так и раздражал, раздражал иррациональностью своего поведения, своим чувственным восприятием мира. А его уму, холодному и расчётливому, как говорят некоторые, такой способ жизни был совершенно неведом. Но было что-то ещё, чего не рассчитаешь ни на каком калькуляторе, – какая-то странная приязнь другого человека. Майор, сообразно своим взглядам, лечил его, как лечат человека, не понимающего, что горькие пилюли – самые действенные. Нет, с ним определённо что-то произошло в те забайкальские дни, и вот уже не хватает того красного ветра, того желтого солнца, того серого песка на зубах»
«В советское время человек за всю жизнь имел одну машину, и то катафалк напоследок Везде портреты, портреты – как напоминание: во дворе злая собака. Он тогда и не догадывался, что жизнь состоит не из высоких планов и стремлений, а в ежедневном преодолении обстоятельств, и ежечасном преодолении своих слабостей. Опасно сближаться с людьми, от которых чего-то ждешь. Люди разочаровывают, особенно когда видишь их вблизи. Чем и ставят людей в тупик и правитель, и его свора, так это изречённой бесстыжестью.»
«Он давно привык, что рядом всегда кто-то был: то мама с папой, то референты с бодигардами, то конвоиры с адвокатами. Человек не может жить, разделенным надвое. Полукровке непременно надо определиться, и доказать, что одна его половина – это и есть целое. Сейчас общество – это куча песка. Оно не сопротивляется давлению государства. И пока это так, государство может делать с обществом все, что угодно. Народ молчит, молчит, а мнение о власти имеет. Нет, многие на площадь так и не выйдут, но вот чужими руками преподнести власти подарочек – это с радостью. У каждого, даже у самого молчаливого есть к ней свой счет. И вставить фитиль по самые гланды.»