Анонсы книг с сайта "Афиша-Воздух" сентябрь 2015

Стопченко

03/09/2015

1

5 книг недели

Каждую неделю Лев Данилкин выбирает самые интересные издания из только что вышедших.

Петр Алешковский «Крепость»
Колоритный, густой 600-страничный роман про Индиану Джонса, вступившего в трагический конфликт с бюрократической эпохой, когда все продается и покупается; даже прошлое. Время от времени главный герой впадает в галлюцинаторный транс — и созерцает картины в духе кольриджевского «Кубла-хана» (тени забытых предков тоже, что характерно, беседуют на актуальные темы: «Тоскуешь по кумысу?» — «Никогда не отказывался от доброй чарки»). Полевые наблюдения за падением нравов позволяют протагонисту вынести своим современникам убийственный диагноз («пустая прослойка»); и даже обнаружение уникального памятника домонгольской архитектуры вряд ли способно спасти сгнившее в ХХ веке до корней общество.

Алексей Варламов «Василий Шукшин»
Безусловно, лучшая — и увлекательная, как роман, — на сегодняшний день биография, в которой расшифрован феномен Шукшина: генезис основной психотравмы, отношения с богемой и «Русской партией», почвенниками и либералами, киношными и литературными людьми. Наверное, про Шукшина в ЖЗЛ А.Варламову было писать проще, чем про Пришвина, Грина, Булгакова и даже Распутина: тот принадлежал к чисто русскому типу гениальных самозванцев, с которыми вечно случались удивительные истории.

Патрик Смит «Времени больше нет. Американцы после американского века»
Историк и журналист, экс-шеф бюро International Herald Tribune в Гонконге и Токио, опубликовал пару лет назад несколько пространных эссе о том, что между представлениями американцев об их национальной и исторической идентичности и подлинной историей (как минимум от Испано-американской войны до 11 сентября) существуют значительные расхождения. Эти заблуждения — и особенно уверенность в собственной исключительности — приводят к тому, что Америка недальновидно влезает еще и в чужие общества, пытаясь навязать собственные мифы другим нациям.

Хосроу Шахани «Обо всем и ни о чем»
Нынешний бум иранских и околоиранских книг в России и мире только начинается — но имеет под собой богатую почву. Забавные, с бойкими диалогами, сатирические рассказы Шахани (1930–2002) много печатали в СССР — а вот в двухтомник «Современной иранской прозы» 2010 года его тексты не попали. Шахани наблюдает за тем, как воспитанные в рамках традиционной морали иранцы, пытаясь осваивать западные ценности, блага и нормы, иногда забывают о границах дозволенного в семейной, деловой, религиозной и политической жизни — и попадают в комические переплеты.

Кристоф Оно-Ди-Био «Бездна»
Начало детективное: муж пропавшей женщины остается с маленьким сыном; на берегу Аравийского моря обнаруживается тело красивой женщины; попытка найти ответы на вопросы приводят рассказчика в подводный мир. Странный, «провокативный» роман сорокалетнего писателя и журналиста — не то притча, не то аллегория, не то гротескная фантасмагория о женщине, отказавшейся от мира людей и выбравшей «бездну», мир акул, — собрал в 2013-м большой урожай призов во Франции: «Ренодо» и Гран-при Французской академии.

Автор: Лев Данилкин
03.09.2015
Источник: Афиша-Воздух
Стопченко

21/09/2015

2

5 книг недели

Эдуард Лимонов «Кладбища. Книга мертвых-3. Очерки»
ЭВ штампует свои «книги мертвых» с пугающей методичностью — так что шутейное присловье «Он еще на наших похоронах погуляет» в его случае звучит как зловещее пророчество. Добившись к восьмому десятку всего, чего только можно, — ходят слухи, будто в голивудской экранизации его карреровской биографии будет играть чуть ли не Том Круз, — Лимонов может позволить себе осадить Чеслава Милоша, усомниться в эрудиции Топорова, через губу отозваться о Вознесенском и с восхищением — о Березовском, включить в коллекцию некрологов текст про детские впечатления от поездки по Украине (вопрос «Почему он здесь?» представляется риторическим: «Потому что та, цветная, медовая, молочная рiдна Украiна в платочках и брылях умерла. И где же ей место, как не в Книге мертвых?») — и даже сдержанно покритиковать манеру проведения прохановских — это похоже на черную метку — юбилеев: «Добавим к византийскому советскому стилю еще стиль студенческой вечеринки, где все время чего-то не хватает, то водки, то вторых блюд — получаем прохановское застолье».

«Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути. Нил Гейман и другие» (составитель Стивен Джонс)
Оригинальное название антологии строилось на каламбуре Grimm/grim; русская версия ничтоже сумняшеся отсылает к кинопремьере «Страшных сказок» Гарроне и одноименному сериалу. Полутора десяткам писателей с хорошей фантазией было предложено представить свои «трактовки» сказок братьев Гримм — c тем условием, что за основу будет браться ранняя, не успевшая подвергнуться цензуре «6+», версия текста. В коллекции есть заряженные жестокостью варианты «Золушки», «Гензеля и Гретель», «Рапунцель» и «Румпельштильцхена» (aka «Хламушка»); атмосфера и сюжеты этих постмодернистских хорроров исчерпывающе описываются словечком, которое иногда использует в своих переводах Д.Симановский: «мрачваген».

Томас Пикетти «Капитал в XXI веке»
Главный экономический бестселлер последних десятилетий, автор которого — профессор Парижской школы экономики — превратился в настоящую рок-звезду; такая слава не снилась ни Кругману, ни Канеману, ни Стиглицу, ни даже Талебу. В двух словах: концентрация богатства — это большая проблема; замедление экономического роста в условиях глобализации ведет к увеличению неравенства по экспоненте; и горе правительствам, отвергающим прогрессивную шкалу налогообложения.

Чайна Мьевиль «Рельсы»
«Вне всякого сомнения, важнейшей из всех наук для нас является ферровиаокеанология, изучение железных путей рельсоморья». Очень странная — и очень оригинальная, даже если графоманская — стим-панковая пародия не то на быковскую «ЖД», не то на «Моби Дика»: динамичная ревизия мира, где вся поверхность заткана рельсами; в «море рельсов» идет охота — не на китов, а на гигантских кротов… Впрочем, после «Вокзала потерянных снов» и «Шрама» кротами-монстрами мало кого удивишь. Премия «Локус» (2013) за лучший подростковый фантастический роман.

Давид Лагеркранц «Девушка, которая застряла в паутине»
Пока гражданская вдова — Ева Габриэльссон — раздумывала, что ей делать с оставшимся от Стига Ларссона черновиком четвертого романа, отец и брат покойного наняли специально обученного человека, сочинителя нескольких детективов и подлинного автора биографии футболиста «Я — Златан Ибрагимович», который и изготовил к 11-летней годовщине смерти сиквел истории про Блумквиста и Саландер; та же модель бизнеса, что с «Бондианой» Флеминга. Сюжет строится вокруг главной фобии эпохи — одержимости прослушками и шпионажем: демократические правительства с помощью спецслужб следят за гражданами, оправдываясь существованием внешней угрозы. Разумеется, «внешняя угроза» — это эвфемизм. Откиньтесь в кресле: «Дело в том, что Россия представляет собой ненамного больше, чем бензоколонку с флагом. Она экспортирует нефть и природный газ, но ничего путного не производит. Эта страна нуждается в новейших технологиях». И Залаченко ведь был русским; теперь он мертв, но шевелится его потомство и окружение, среди прочих — сестра-близнец Лисбет, Камилла; роман кишит юриями, иванами и владимирами — депутатами Госдумы, сутенерами, киллерами, хакерами; здесь даже упоминается Никита Михалков. О том, как отнесся бы сам Ларссон к тому, что его книги превратились в оружие холодной войны, остается только гадать.

Автор: Лев Данилкин
10.09.2015
Источник: Афиша-Воздух
Стопченко

25/09/2015

3

5 книг недели

Виктор Пелевин «Смотритель. Книга 1. Орден Желтого флага»
Выморочная реприза — и, ах как жаль, никоим образом не «политинформация» о том, что «на самом деле» означают Майдан, Крым, Донбасс и Сирия. Вместо Гражданской войны — эйдельмановско-тыняновская «грань веков», вместо вампиров — спириты, вместо Абсолютной Пустоты — Идиллиум, вместо Акико — Юка, вместо Чапаева и Анки — «граф ди Чапао со своей племянницей». Надои озверевшей от заточения в лабиринте пелевинской Пестрой Коровы падают быстрее индекса РТС, однако сам Минотавр по-прежнему играет на бычьем рынке — и время от времени умудряется снимать сливки с молока нулевой жирности: «Уродливую женщину можно припечатать словом бесконечно точно и метко, а вот с красавицей такой фокус не пройдет. «Чистейшей прелести чистейший образец» — так плоско выражаются тончайшие из монастырских стилистов, попав в гормональную бурю». Попробуйте-ка копировать его? То-то; только Пелевин умеет делать «Пелевина».

Сергей Носов «Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2»
Автор «Фигурных скобок», «Франсуазы», «Грачи улетели» опубликовал вторую порцию псевдокраеведческих очерков о мутациях человекоподобных фигур из камня и металла (первая - тут): он приглядывается, не прячется ли, к примеру, в памятнике Боткину загримировавшийся Ленин из октября 17-го, задумывается, не в честь ли Анны Григорьевны и Ольги Сократовны названы станции метро «Достоевская» и «Чернышевская», — и приходит к выводу, что никаких хозяев у истории нет, а самые видные доминирующие особи рано или поздно превращаются в жертв чужого им времени и фантасмагорического петербургского пространства.

Йэн Ашер «Человек, который продал жизнь на eBay»
Гимн живой жизни в исполнении эксцентричного невротика, нашедшего в себе силы после тяжелого развода «изобрести себя заново»: составив список из 100 амбициозных целей, он распродал имущество через интернет и за 100 недель превратился в поп-звезду и ролевую модель для сорокалетних мужчин, чувствующих себя лузерами. Так, наверное, выглядел бы «Это я, Эдичка», если бы Лимонов был идиотом и/или австралийцем.

Себастьян Фолкс «Возможная жизнь»
Замаскированная под роман коллекция повестей от малоизвестного в России, но страшно популярного в Британии автора: хорошего рассказчика в очень хорошем переводе. Действие разворачивается в вишистской Франции, хипповской Калифорнии, викторианской Англии и футуристической Италии; персонажи в мире Фолкса не детерминированы средой и обстоятельствами — сколь угодно странная история может случиться с самым «неподходящим» человеком.

Жан-Пьер Шевенман «1914–2014. Европа выходит из истории?»
Внятный — похоже, в миттерановском правительстве была как минимум одна светлая голова — аналитический очерк последних 100 лет истории Европы, в котором объясняется, почему демонизация Германии, Англии, России или любой другой страны неконструктивна, почему провалилась первая «британская» глобализация и что сделать, чтобы вторая — «американо-китайская» — не закончилась новой катастрофой.

Автор: Лев Данилкин
17.09.2015
Источник: Афиша-Воздух
Стопченко

25/09/2015

4

5 книг на 2 недели

Андрей Шарый «Дунай. Река империй»
Биография всего лишь 29-й по протяженности реки в мире. Однако ее цивилизационная миссия, как убедительно доказывает некабинетный исследователь «парадигм речной философии» А.Шарый, оказывается не менее значительной, чем у Нила, Амазонки и Волги. Автор пишет от Я — и то листает Хайдеггера, то прислушивается к доносящемуся из вокзального ларька голосу Жени Белоусова, то цитирует на память Гельдерлина, то припоминает свои впечатления от прогулки по музеям Измаила. Ключ к истории Восточной и Центральной Европы лежит на дне Дуная — и ключ этот не потерян.

Грант Моррисон «Супермен — Action Comics. Книга 1. Супермен и Люди из Стали»
В 2011-м «Супермен», как и многие другие персонажи «морально устаревших» вселенных, был перезапущен — словно и не было до того почти тысячи выпусков о приключениях доброжелательного организма внеземного происхождения. Чтобы не отпугивать новое поколение читателей излишней эксцентричностью, пришелец с Криптона больше не носит шорты поверх трико — но по-прежнему в состоянии выдержать наезд танка; да и миссия его все та же: «Я здесь затем, чтобы защитить людей, когда они не могут сами за себя постоять; затем, чтобы улучшить этот мир». В книгу вошли первые восемь выпусков Супермена 2.0. В коллекции противников: инопланетяне, динозавры, бешеные быки, лупящие жен алкаши, Брейниак, роботы и просто «злодеи второго порядка». Любопытная деталь из пояснений в приложениях: персонаж по имени Человечек создан Моррисоном по образу и подобию карлика из «Твин Пикса».

Рэй Курцвейль «Эволюция разума»
Свежая книга великого футуролога и ученого, работающего над созданием такого искусственного интеллекта, который превзошел бы натуральный. Курцвейль объясняет, почему эволюционный процесс имеет тенденцию ускоряться (экспоненциально), задумывается о том, что значит быть гигантским кальмаром, спасает своего читателя — в ходе мысленного эксперимента: попробуйте-ка описать свои действия за рулем при перестроении в правый ряд — от автокатастрофы, предсказывает, что к 2080 году компьютер стоимостью в 1000 долларов сможет осуществлять вычисления, эквивалентные всем мыслительным операциям человечества за 10 тыс. лет, и утверждает, что главный проект человечества — это воссоздать человеческий разум в его небиологической форме и «распространить его во всей вселенной».

Борис Джонсон «Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю»
Остроумный — a barrel, как говорится, of laughs — мэр Лондона, консерватор и велосипедист, сочинил панегирическую биографию своего гуру, другого политика. Мало того, что тот еще более остроумен, чем сам автор, так он еще и всей своей жизнью продемонстрировал нелепость марксистских измышлений и животворную сущность капитализма. Также он заложил «моральные и стратегические устои мира, в котором родился» Б.Джонсон. Того мира, в котором тираны, одержимые «смертоносной манией» (Сталин? Бинго), повержены самой историей — тогда как счастливые бенефициары политики сэра Уинстона могут наслаждаться всеми привилегиями свободы, «не опасаясь ночного стука в дверь».

Нил Гейман «The Sandman. Песочный человек. Игра в тебя»
Пятая книга (1991–1992 ) безумного/cюрреалистического десятитомника про то, как люди, теряющие во сне контроль над разумом, на горьком опыте осознают ценность, смысл, важность и силу кошмаров и видений. Много насилия, дам в неглиже, уродов, странных животных и в особенности — птиц; главный жупел «Игры в тебя» — Кукушка, которая вот-вот придет к власти над погибающим миром. Густопсовая, концентрированная геймановщина: на каждой странице схлестываются миры, информационные потоки, фантазии, расы, идентичности. Непредсказуемый Гейман жонглирует сказками, комиксами и античными мифами; мудрые комментаторы обнаруживают отсылки к Бэтмену и Ханне Арендт, Трумену Капоте и Нарнии, «Золотому ослу» и Лавкрафту.

Автор: Лев Данилкин
24.09.2015
Источник: Афиша-Воздух

Ваше сообщение по теме: