Рецензия sleits на книгу «Жизнь Человека»

«Жизнь Человека» Леонид Андреев

Бывает ли у вас так, что посмотрев какую-нибудь передачу, прочитав книгу, вам кажется, что автор обращается ЛИЧНО к вам? Вот такое было у меня ощущение от лекций Дмитрия Быкова о Достоевском и Андрееве. Я не могла понять, что меня отвращает от произведений этих писателей. И Дмитрий Быков помог мне найти ответ на этот вопрос. А ответ оказался очень простым: причина в отношениях писателей к богу, который не обязательно персонифицирован, это может быть и более абстрактная совокупность понятий об абсолютном добре, высшей справедливости и ценностях. Бог Достоевского жесток в своём требовании "переступления" через других или через себя, а следовательно преступления против людей или против морали. Только через падение и достижение самого дна возможно познание бога. И идея сверх-человека она в том и заключается - упасть как можно ниже, чтобы достичь вершины.

Осознав этот момент в творчестве Достоевского, я смогла ответить еще на один вопрос, которым давно задаюсь. Я всегда была уверена, что такие произведения как "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы" и "Бесы" не мог написать хороший человек. Чтобы до такой степени точно препарировать человеческие души, да при том не самые добропорядочные, нужно самому быть на этом дне. На какую бы тему не писал автор, хорошо он может написать только о том, в чем сам разбирается, а Достоевский как никто другой разбирается в душах падших людей. Но ответ, насколько правомерны такие выводы, тоже оказался достаточно прост: Достоевский сам сверх-человек, который совершает переступление каждый раз, когда пишет свои романы. Писать об этих людях - это его способ достигать самого дна. И, пожалуй, уже и не важны действия и поступки самого Достоевского, главное каков он был внутри, а узнать об этом очень просто и сложно одновременно - только читая его романы. Да, Достоевский постигает своего бога, такого, который требует большой, даже великой жертвы.

Но у Достоевского бог по крайней мере слышит и готов ответить, принять человека и быть принятым им. А вот у Леонида Андреева бог просто молчит, но не потому что он не слышит, а потому что просто не хочет отвечать. Чтобы почувствовать на себе мироощущение Андреева, можно прочитать буквально любой его рассказ или повесть. А вот чтобы осознать его, нужно прочесть всего две его вещи - рассказ "Молчание" и пьесу "Жизнь Человека", на которые навёл меня опять-таки Дмитрий Быков в своей первой лекции о ста книгах ХХ века. И, наверное, после этих двух вещей я нескоро вернусь к творчеству Андреева. Лет пятнадцать назад я обожала книги Андреева, они мне казались абсолютно прекрасными в своей меланхолии. Но недавно я вернулась к творчеству писателя и была просто в ужасе. Что случилось за пятнадцать лет, что настолько изменило мое отношение к Андрееву? Ну ответ, конечно, очевиден и без помощи Быкова - просто я стала другим человеком. Людям вообще свойственно меняться, даже если нам и кажется, что изнутри своей черепной коробки мы смотрим на мир все теми же глазами. А вот книги Андреева не изменились. Теперь я просто не в силах даже на мгновение допустить, что Андреев прав. И от рассказа "Молчание" и от пьесы "Жизнь Человека" не просто несёт могильным холодом, эти произведения заставляют стыть кровь в жилах от ужаса, и ужас этот из иррационального страха постепенно преобразуется в более рациональную форму: это страх абсолютного Ничего и физического Нигде. И это как нельзя более ярко ощущается в пьесе "Жизнь Человека" - в декорациях, которые лишь иллюзия, как и все, что происходит, все что человек проживает, чувствует, думает, любит и проклинает. Неизменно только одно - Он, который молча и безразлично взирает на всё из темноты.
Опять спасибо Дмитрию Быкову, который о творчестве Андреева говорит, что это настолько страшно, что смешно. Пожалуй, именно так и стоит тормозить себя, чтобы не впасть в депрессию. Но не только смех удерживает меня от ощущения, что все на свете полный бесперспективняк, а именно то, что я не верю Андрееву. Все вокруг него - тьма, а там где нет тьмы, она все равно скоро наступит. Я просто не могу с этим согласиться! И не хочу! Да и как жить, если так же считать, как Андреев?

Таким образом, я наконец определилась со своим отношением к двум великим русским писателям. Может быть я и буду их читать в будущем, это уже не настолько важно; главное для меня другое - понимать где заканчивается то, что я понимаю, и начинается то, что я не хочу принимать. В случае и Достоевского и Андреева - это внутренняя позиция, которая складывается у человека десятилетиями. Готова ли я ещё немного послушать человека, мнение которого никогда для себя не приму? Пожалуй, да. Но поверить ему - нет.