Рецензия Litkritik на книгу «Французский роман»

«Французский роман» Фредерик Бегбедер

Русский перевод названия романа Бегбедера теряет одну значимую деталь, ту же, что теряет при переводе роман Мопассана «Жизнь»: неопределённый артикль. Две или три буквы этого артикля указывают на то, что речь идёт о жизни – одной из многих, такой же, или о французском романе Бегбедера, его французской жизни – одной из многих, схожей с жизнями других людей в то же время и в той же стране: «Такова жизнь, которую я прожил, – французский роман», «это просто жизнь, причём она у меня единственная».

История мальчика Фредерика, сына разведённых родителей, и история его семьи существуют в контексте истории и культуры страны и обусловлены ими: Первая и Вторая мировые, Сопротивление и Освобождение, Славное тридцатилетие, Пятая республика и Май 68-го – засечки в лесу национального самосознания. Жид, Рембо, Готье, Мориак, Фуко, Биарриц, Довиль, Сен-Тропе и ловля сачком креветок (неотъемлемый элемент французского детства): француз постоянно вращается в пространстве национальной культуры, самоидентифицируясь в ней. Он – и Перек, у которого нет воспоминаний детства, и Пруст, обретающий утраченное время, вкусив вечных «мадлен», и Эмма Бовари, подобно Флоберу, и Бодлер со своим клеймом, и Сартр, провозглашающий: «Экзистенциализм – это гуманизм».

Однако национальное самосознание включает не только то, чем можно гордиться, но и то, за что стыдно. Именно поэтому национальной болезнью Франции и доказательством своей национальной принадлежности Бегбедер называет амнезию: забыть, чтобы не чувствовать позора – в «Идеаль» он говорил о том же: «…амнезия вследствие коллаборационизма, Мадагаскара, Индокитая и Алжира».

Желанием забыть автор объясняет то, почему ни одно из его художественных произведений не обходится без наркотиков: он говорит о них в среднем 20 раз за книгу (в «99 франках» – более 50) – наркотик позволяет потерять память тем, кто «не желает ни помнить, ни надеяться», он «сжигает прошлое»; по мнению Бегбедера, кокаин – символ нашего времени, сущность нашей эпохи, «он – метафора вечного настоящего, без прошлого и без будущего».

Амнезия, к тому же – «единственный путь к спасению для разорившихся богачей», поскольку «выбиться в буржуа непросто, но есть и кое-что потруднее – деклассироваться». Бегбедер приводит любопытный список отличительных проявлений буржуа, от которых надо избавиться, чтобы оторваться от своего общественного класса: привитая воспитанием вежливость, предрассудки, комплексы, чувство вины и неловкости, самодовольство, снобизм, косой пробор, свитеры с высоким кусачим горлом, блейзеры с золотыми пуговицами и колючие серые фланелевые брюки с острой стрелкой.

Складывается впечатление, что в романе всё крутится вокруг беспамятства: амнезия – и спасение, и обезболивающее, и высшая свобода в стране, где свобода год от года уменьшается, но в то же время, она – и болезнь, и ложь («забвение – это ложь умолчанием»). Таким образом, книга становится для автора-героя обретением памяти, чувств, освобождением ото лжи, выходом из тюрьмы (в т. ч. буквально), освобождением от себя самого, от толстой кожи, взращенной родителями, желавшими защитить своих детей, но сделавшими их бесчувственными.

Герой наполняет свой «пустой чемодан», заново создавая своё детство, «историческую реконструкцию самого себя»: «Детство – тот же роман», а то, что написано, становится реальностью. Он, как психоаналитик, ищет причины своих «неврозов» в детстве. Комплекс пассивности, зависимости от других, принцип существования в противопоставлении себя другим рождается из противопоставления себя старшему брату: «…он – само совершенство. Поэтому он не оставил мне выбора, вынудив стать тем, кем я стал, – человеком, далёким от совершенства». Писательство – это способ удержать время, способ представить себя средствами письма, читать в себе, способ обрести свою дорогу, с которой он сбился, забыв детство: «…сюжет для романа – не более чем предлог, канва, главное – человек, стоящий за текстом, личность, которая ведёт рассказ. До сих пор я так и не нашёл лучшего определения для литературы, чем возможность услышать человеческий голос».

И напоследок Бегбедер сравнивает жизнь с бросанием вызова силе тяготения при игре в «Блинчики»: всё равно проиграешь, но не сразу, и, если всё сделаешь правильно, то будет тебе чудо, будут камни ходить по воде, «целую вечность взлетая над водой, подпрыгивая в шестой, седьмой, восьмой, девятый раз», пока длится это «не сразу».

Дополнить чтение:
- «Ранними всходами» Колетт (о том самом французском детстве),
- «Словами» Сартра,
- историей Франции XX века,
- историей французской литературы XIX-XX вв.,
- «Лучшими книгами XX века. Последней описью перед распродажей» Бегбедера.