энграмма - Цитатник
«Ученые говорят разное о жизни озер; я не специалист в этом, не могу разобраться в их догадках, но ведь и моя жизнь тоже, как озеро: я непременно умру, и озера, и моря, и планеты – все умрет. Спорить, кажется, не о чем, но откуда же при мысли о смерти встает нелепый вопрос: "Как же быть?" Думаю, это, наверно, оттого, что жизнь больше науки. Невозможно жить с одной унылой мыслью о смерти, и свое чувство жизни люди выражают только сказкой или смешком: "Все люди смертны, я – человек, но это ничего не значит, все умрут, а я-то как-нибудь проскочу". Эти жалкие смешки отдельных людей перед неизбежностью конца простые берендеи сметают своим великим рабочим законом: помирать собирайся, а рожь сей»
«Любая узница, имеющая массу времени для размышлений, довольно быстро понимает, что башня, ее высота и конструкция, равно как и «я» пленницы, совершенно несущественны и что на самом деле в заточении ее держит магия, безликая и злобная, пришедшая извне и не поддающаяся разумному объяснению. Не имея никаких средств (кроме нутряного страха и женской хитрости) для изучения этой бесформенной магии, для понимания принципа ее действия, для измерения ее мощи и для подсчета силовых линий, узница может впасть в суеверие, подыскать себе полезное хобби (вышивку, например), сойти сума или выйти замуж за диск–жокея. А что делать, если башня везде и рыцарь–избавитель против ее магии бессилен»
«Сад громоздит листву и не выдает нас зною. (Я не знал, что существую, пока ты была со мною.) Площадь. Фонтан с рябою нимфою. Скаты кровель. (Покуда я был с тобою, я видел все вещи в профиль.) Райские кущи с адом голосов за спиною. (Кто был все время рядом, пока ты была со мною?) Ночь с багровой луною, как сургуч на конверте. (Пока ты была со мною, я не боялся смерти.)»
«Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы в 2 томах (комплект)» Иосиф Бродский
«Курьерский поезд, одержимый манией Города. Мы пленники его мечты, маленькие игрушки его исступленной стремительности. Нас оглушает нескончаемый стук, все эти ритмы и сбои в ритме, скрежет и стоны машины, словом, весь невообразимый грохот удивительной фабрики призраков, отлетающих в небытие видений, разорванных огней. Непрерывные удары молота во тьме наводят на мысль о том, что грубое и бесцеремонное время расплющивает и дробит плотное, неподатливое расстояние. Перевозбужденный, истерзанный мозг сам собою, и даже не сознавая того, неизбежно порождает всю современную литературу... Иногда кажется, что перемещения не происходит. Все вокруг сотрясается, а мы не движемся. Бесконечные толчки совершаются на одном месте, и проделанный путь равен нулю; каждое мгновение нашептывает следующему, что мы никогда не приедем... Быть может, вечность и ад есть просто наивные образы некоего неизбежного для всех путешествия?»
