Застывшая Литература на Литераторских мостках

Как много имён вместилось в этот некрополь, как сжались века на тенистых аллеях, и был открывателем ему наш первый революционер Радищев, захороненный как первый литератор тут в 1802 г. О том, что он закончил своё путешествие тут, гласит табличка на стене храма. Лучами отходят от него тропы к местам захоронений, и путешествуя по ним, самое время поразмышлять о жизни и смерти. «Знакомые будут мелькать нам страницы,Звучать отголоски знакомых речей» (С.Надсон). Пожалуй, эта тема была более всего любима А.Блоком.

И поздно, и темно. Покину без желаний
Бунтующий весельем божий дом.
Окончу светлый путь, не буду ждать свиданий,
Как шел туда, — и выйду, незнаком.
Последний вздох, и тайный, и бездонный,
Слова последние, последний ясный взгляд —
И кружный мрак, мечтою озаренный,
А светлых лет — не возвратить назад.
Еще в иную тьму, уже без старой силы
Безгласно отхожу, покинув ясный брег,
И не видать его — быть может, до могилы,
А может быть, не встретиться вовек. 6 июня 1901

Не страшусь, пускай могила
Надо мной простерла свод:
Знаю — мощной мысли сила
Из могилы путь найдет.
Не страшусь, пусть вечер алый
Озаряет небосклон:
Тень улыбки самой малой
В книгу впишется времен.
И замолкший дух из бездны
Зазвучит издалека,
Упадая ливнем звездным
На грядущие века. 6 декабря 1915

Остановилась кровь поэта...

Замолкли вещие уста.

В могиле он, но отблеск света

Над ней сияет навсегда.

Тот свет - не блеск огней венчанья

На царство деспотов земных:

Поэта кроткое сиянье

Живет в словах его живых.

Исчезнут все венцы, престолы,

Порфиры всех земных царей,

Но чистые твои глаголы

Все будут жечь сердца людей.

И отдаленнейший потомок

Перед тобой главу склонит,

Когда среди времен потемок

Звездой твой образ заблестит. 28 сентября 1883 г.

Жизнь

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,

Капризна, как дитя, и призрачна, как дым,

Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,

Великое смешав с ничтожным и смешным.

Какой нестройный гул и как пестра картина!

Здесь - поцелуй любви, а там - удар ножом;

Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,

А там идет пророк, согбенный под крестом.

Где солнце - там и тень! Где слезы и молитвы -

Там и голодный стон мятежной нищеты;

Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,

А завтра - расцветут душистые цветы.

Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,

А вот душистый плод, подточенный червем;

Сейчас ты был герой, гордящийся собою,

Теперь ты - бледный трус, подавленный стыдом!

Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее - мгновенье,

И нет среди людей такого мудреца,

Кто б мог сказать толпе - куда ее движенье,

Кто мог бы уловить черты ее лица.

То вся она - печаль, то вся она - приманка,

То всё в ней - блеск и свет, то всё - позор и тьма;

Жизнь - это серафим и пьяная вакханка,

Жизнь - это океан и тесная тюрьма!1886

Ольга Берггольц.   Твой путь. Поэма

...А в темноте, почти касаясь кровли,
всю ночь снаряды бешеные шли,
так метров семь над сонной нашей кровью,
и рушились то близко, то вдали.
Ты рядом спал, как спал весь город — камнем,
сменясь с дежурства.
Мы с утра в бою...
Как страшно мне.
Услышав свист, руками
я прикрываю голову твою.
Невольный жест, напрасный — знаю, знаю...
А ночь светла.
И над лицом твоим
с тысячелетней нежностью склоняясь,
я тороплюсь налюбоваться им.
Я тороплюсь, я знаю, что сосчитан
свиданья срок.
Разлука настаёт.
Но ты не знай...
Спи под моей защитой,
солдат уставший,
муж,
дитя моё...

Я счастлива.
И всё яснее мне,
что я всегда жила для этих дней,
для этого жестокого расцвета.
И гордости своей не утаю,
что рядовым вошла
в судьбу твою,
мой город,
в званье твоего поэта.

...А тот,
над кем светло и неустанно
мне горевать, печалиться, жалеть,
кого прославлю славой безымянной —
немою славой, высшей на земле, —
ты слит со всем, что больше жизни было -
мечта,
душа,
отчизна,
бытиё, —
и для меня везде твоя могила
и всюду — воскресение твоё.

Твердит об этом
трубный глас Москвы,
когда она,
колебля своды ночи,
как равных — славит павших и живых
и Смерти — смертный приговор пророчит. Апрель 1945