ПТ. Часть вторая. Глава 30. Чины людьми даются. Был ли Моцарт?

Глава 29. Любовь красивая и добрая. Рисковые мини-проценты



К середине 1990-х школа наша прочно застолбила в округе уважаемое место. Но вот ведь какая штуковина: пока ты спрятан от славы, тебя не слишком теребят празднолюбопытсвующие и ты спокойно предаёшься любимому занятию. Когда молва убегает далеко, к тебе начинают приставать с глупостями. :)

В учительской остановила взбудораженная Р.Н.

- Елена Владимировна, мы решили подать документы на повышение вашего разряда (ещё только начиналась возня-распределиловка учительских грошей – Е.С.). Вы чудесный словесник, пусть вас оценят по достоинству.

- Кто именно будет меня оценивать и каким образом?

- Я не шучу. Я уже была в руно, нужно, чтобы вы описали свою методику, дали ряд открытых уроков. Ну, ещё там всякие бумаги требуются…

- И вы думаете, что я буду на всю эту ахинею тратить время и здоровье? То есть какие-то люди, которые не умеют того, что умею я, милостиво разрешат мне называться чудесным словесником? И добавят к зарплате две копейки? Вот спасибо! А пока вся эта канцелярия вместе со мной отпляшет свою процедуру, кто будет детей учить?

- Я не понимаю. Мы добра хотим, и вам, и школе. Ну, все так делают, так полагается…

- Не обижайтесь на меня. Доброе имя у школы и у меня уже есть. Правильно? Если кому-то стукнуло в голову, что у меня можно чему-то поучиться другим словесникам, пусть придёт ко мне сам без всяких чиновных свидетелей, я сделаю, что могу. Если наше руно озабочено моим материальным благополучием, пусть само соберёт нужную ему информацию – хотя там её предостаточно, – и молча сделает своё благое дело. Почему я должна доказывать, что я – это именно я? Общество хочет отметить мои заслуги? Хорошо, пусть оно и подсуетится.

- Вот вы гордая.

- Гордая. И что? Хотя дело не в этом: нет у меня времени на такие глупости, ещё раз говорю.

- А если бы доплата была существенная?

- Существенная доплата при подобном государственном подходе к тому, чем занимается «рядовой труженик», никогда не возникнет.

- Но вы всё-таки подумайте…

Позвонила потом знакомая из руно.

- Тебе что, трудно о себе побеспокоиться чуток?

- В смысле?

- От почёта, значит, отказываешься?

- От дутого – да. А недутый при мне. Хотите зафиксировать его у себя в конторе – фиксируйте, я-то тут при чём? Ты мне лучше расскажи, как отпуск провела…

- Изумительно! Ладно, хочу тебя предупредить: через полгода у вас фронтальная проверка в школе будет. К тебе на уроки всё равно придём.

- Я пускаю тех, кто просится. С одним условием: чтобы вели себя тихо, ни мне, ни детям не мешали. :)

Фронтальная проверка у нас прошла. И прошла, к нашему удовольствию, экспрессом: то есть длилась не несколько месяцев, как обычно, а недели три от силы. В ту пору были модными всяческие интеграционные заморочки. Ну, есть же области, возникающие на стыке нескольких наук, почему бы то же самое не попробовать в учебном процессе? Беды в этом, в общем, никакой нет – но только тогда, когда соединение и взаимопрониковение учебных предметов происходит естественным образом, а не для того чтобы чины повыше наших порадовались новациям. В одной из соседних школ администрация умудрилась сделать интегратором географа: он как бы преподавал не только географию, но и математику. Десять минут водил указкой по карте, потом десять минут лепетал про свойства окружностей. Бред полный. Месяца через два сам взмолился, попросился в «чистые» географы. :)

Бедная З.Ф. должна была во время проверки явить образец интеграционного искусства подведомственных педагогов.

- Лен, ну что делать? Может, ты нечто музыкальное организуешь на показательном уроке?

- Зачем? Можно выкрутиться иначе. У меня есть сценарий клубного заседания для старшеклассников.

- Это тот, где про Моцарта разговор?

- Именно. Правда, мы с ребятами собирались месяц назад, они могли свои речи подзабыть.

- Да как получится!

Редкий год мне удавалось ограничиться только урочными занятиями: вечно заносило в какие-то «дополнительные» дела. Клуб «Диалоги о культуре» – очередная просветительская закавыка, возникшая от обнаружения скудных представлений старшеклассников о титанах, живших в разные эпохи и продвигавших человечество. Формально заседание строилось следующим образом. Четверо школьников-ведущих – двое что-то знающих о предмете разговора, двое слышавших общий звон – в присутствии почтенной публики вели неспешную беседу. По ходу её демонстрировались иллюстрации, музыкальные или литературные фрагменты – то, что доказывало культурную значимость избранного деятеля. Разумеется, это была постановочная штука, текст сочинялся мной заранее, потом правился вместе с ребятами. Но во второй части заседания уже без всяких «подсадных» участников разворачивалась дискуссия среди всех собравшихся.

С Моцартом история вышла очень занятная. Когда мы «прокатили» заседание впервые, подросткового народу пришло довольно много. Дело было ближе к вечеру, для создания некоей салонной атмосферы решили расставить свечи. На доске красовался портрет великого композитора, тоже со свечами рядом. Музыка была живая (в моём скромном исполнении: девчонки, занимавшиеся в музыкальных школах, оробели, играть наотрез отказались). Только в заключение мы слушали «Слёзную» в записи.

И представьте себе картину: пробежали последние звуки этой грандиозной вечной музыки – и погасли свечи. Что такое? Ну, около портрета они были небольшие, просто успели догореть, но все прочие-то почему умолкли? Оказывается, одно окно было закрыто неплотно, уличный ветер порывом отодвинул раму и погрузил нас в темноту. Начинать дискуссию пришлось после щемящей паузы, мерещилось, что душа несчастного Вольфганга нас то ли благодарила, то ли просила о чём-то… После мероприятия ко мне подошла незнакомая девочка (из другой даже школы, как выяснилось), она засиделась вместе с подружкой: какую-то тетрадку хотела у неё быстренько забрать, но не тут-то было – увлеклась рассказом о незнакомце.

- А что, такой человек, Моцарт этот, действительно был?

- Конечно. Почему ты спрашиваешь?

- Ну, не знаю… Я думала, придумали нарочно. Нет таких людей, все совсем другие.

- По-твоему, в учебниках вымышленные люди? И Пушкина не было, и Айвазовского? А откуда же взялись стихи, картины?

- Айза… Как вы сказали? Он кто?

- Айвазовский. Он художник…

Наступил день, когда нам надлежало рассказать о Моцарте второй раз – по заказу, что называется. :) Это был такой ужасный день, в который школа стояла на ушах: с самого утра проводились только показательные уроки, взволнованные учителя и ещё более взволнованные подростки боялись ударить лицами в грязь, по всем этажам разгуливали толпы непрошенных гостей. В терминах руно это как-то по-особенному обозначалось и имело, видимо, отдельную ценность. Параллельно с заседанием клуба «Диалоги о культуре» участникам нашествия предлагался концерт, подготовленный нашей замечательной англичанкой Натальей Н. Все текстовые элементы оного веселья, конечно, исполнялись только на английском языке. Нашествие в полном составе попёрло в клуб – кошмар! На 50 школьников 70 взрослых, желающих убедиться к педагогической состоятельности какой-то Елены Владимировны. Англоизированный концерт перенесли на более позднее время. Мои ведущие впали в крайнюю степень нервозности.

- Елена Владимировна, я все слова забыл! У меня язык деревянный!

Парня понять можно: мы же не спектакль показываем, который уже двадцать раз до того состоялся. Текст непростой, всё действо занимает более часа. Даже взрослый человек обычно на публике теряется. Следом прибежали девчонки:

- Ой, мы сможем только читать! Зачем их так много! З.Ф. говорила, что несколько учителей придут…

- Хорошо. Читайте по бумаге, и будь что будет.

Они прочли. Я сыграла. «Слёзная» прозвенела. Отпустили настрадавшихся ребят. Смотрю, наконец, в зал: одни тётки умильно улыбаются, другие готовы что-то прошипеть. Но мне плевать: дети дороже показухи. Мудрая З.Ф. проговорила какую-то миротворческую речь и увела благодарную публику на обед. Она молодец, ситуацию ухватила без пояснений. Потом меня разыскали девушки из числа гостей, попросили копию сценария. Вот с ними мы и поговорили – о человеке, о культуре, о педагогике, о мастерстве, о призвании. :)

P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Глава 31. Невидимый причастный оборот. Как выпускают учителей