Рецензия Оскара Уайльда на "Преступление и наказание" Достоевского

28 (15) мая 1886 года в лондонской вечерней газете «The Pall Mall Gazette» была опубликована анонимная рецензия «Русский реалистический роман» на только что выпущенный издательской фирмой «Vizetelly and Co» английский перевод «Преступления и наказания». Есть все основания полагать, что автором рецензии являлся 31-летний начинающий литератор и поэт Оскар Уайльд. Примерно через год Оскар в той же газете уже под своим именем опубликует и рецензию на «Униженные и оскорбленные» (перевод фрагмента которой можно найти во всех собраниях сочинений Уайльда на русском языке в разделе «Эстетические миниатюры»). Первую же рецензию на роман Достоевского нашла, атрибутировала и перевела на русский язык С.А.Ипатова (см. ссылку в конце заметки).

РУССКИЙ РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ РОМАН

Жаль, что издательская фирма «Визетелли и Ко» осквернила чистое имя Достоевского включением «Преступления и наказания» в серию издаваемых ею грязных переводных французских романов1. Между этим русским писателем и непристойным выводком псевдореалистов, кишащих во французской Cloаса maxima, пролегла целая пропасть. Три русских писателя, чья слава является европейской, были людьми идеальных устремлений, удивительной душевной нежности и неуловимого индивидуального очарования, в сравнении с ними персоны из так называемых реалистов подобны сатирам по отношению к ангелам. Тургенев, Толстой и Достоевский были людьми, чья мысль в европейской литературе составляет явно очищающую, вдохновляющую и облагораживающую стихию. Толстой больше не пишет романов - теперь он следует образу жизни в соответствии с убеждением, что истинная христианская праведность заключается в том, чтобы самому чинить обувь; Достоевский умер четыре или пять лет тому назад; Тургенев лишь недавно; но произведения этих трех людей не скоро будут преданы забвению. Они не столь хорошо известны в Англии, как того заслуживают, но каждый год ощутимо увеличивает число их почитателей. Многое в «Преступлении и наказании» напоминает читателю предыдущий роман автора, известный у нас под заглавием «Погребенные заживо»2. Та же скрупулезность в описании деталей и в анализе человеческих мыслей и поступков, придавшая жуткому рассказу о русской тюремной жизни столь удивительную реальность, характеризует и настоящий том, хотя он и высвечивает совсем другую сторону бытия. Персонажи этого огромного мрачного полотна — rорстка мужчин и женщин, взятых наугад из толпы русской столицы. Почти все они бедны. Главный герой романа один из тех неимущих «студентов», чьи горячие головы часто имели результатом проклятье там, где намеревались принести благо своей стране.3 Он присутствует всюду; никогда не исчезает из виду в сценах, балансирующих между высочайшими вершинами и глубочайшими пропастями жизни. Родя Романович Раскольников покинул Санкт-Петербургский университет за шесть месяцев до начала повествования, оставшись без средств, чтобы продолжить свое образование. С этого момента он чуждается общества людей; он вынашивает думы о многих социальных проблемах; публикует в популярном издании статью о преступлении, в которой утверждает, что преступление, хотя и наказуемо для обыкновенных мужчин и женщин, разрешено необыкновенным людям4. Эта идея становится болезненно привлекательной, и для того, чтобы проверить, относится ли он к этим «необыкновенным», он убивает старуху-ростовщицу и ее слабоумную сестру.Обстоятельства благоприятствуют ему; в полубреду, который перерастает вскоре в опасное воспаление мозга, он совершает это преступление, остающееся нераскрытым, но тотчас начинается процесс наказания. Уничтожив все до единой улики убийства, он возвращается в свою душную коморку и к своим юным друзьям, хотя и прогрессистам, но абсолютно безвредным и наделенным сугубо русскими бескорыстием и верностью. Мать Раскольникова одна из тех преданных, слаборазвитых женщин, чья глупость заслуживает прощения, потому что они так сильно любили. Она голодает, для того чтобы ее сын жил в достатке; она соглашается на брак своей красавицы-дочери с бессердечным и расчетливым чиновником, чтобы ее Родя мог иметь возможность сделать хорошую карьеру; а Родя, сын, преследуемый призраком умершей ростовщицы, бежит от общения с матерью и сестрой, когда те приезжают из своего тихого городка с тем, чтобы скрепить браком дочери жертву, принесенную ради Роди. По прихоти судьбы Раскольников тем временем становится другом одного впавшего в бедность семейства. Он знакомится в трактире с пьяницей-отцом и узнает, что его чахоточная жена и маленькие дети сидят дома, плачут и просят хлеба. Хуже того, он узнает, что его старшая дочь, еще не переступив порога детства, стала проституткой, чтобы спасти своих родных от голода; отец гибнет, и в те несколько дней между его смертью и погребением безумие вдовы и стоны сирот впервые ненадолго отвлекают мысли Раскольникова от кровавой тени, постоянно его преследующей. В этот момент он впервые видит Соню, падшую девушку. Робкими, полными слез детскими глазами она смотрит на него как на своего благодетеля и единственного друга. Ее характер выписан с безупречным мастерством. Это фигура трагического пафоса. Необъяснимое влечение побуждает его отыскать девушку в её жилище - убогой комнатушке на одной из затерянных улиц С.-Петербурга; и здесь, в притоне порока и греха, встречаются блудница и убийца, чтобы вместе прочесть притчу о Лазаре и богаче. И в этой же конуре Родя сознается в преступлении, и с болью, которую едва можно выразить словами, отверженная обществом девушка именем Бога умоляет преступника сознаться в содеянном и покаяться. Его мука усиливается, он под подозрением и пытается бежать в Америку. Его, обреченного, словно призрак погубившей себя души, возвращаться на место своего преступления, мольбы Сони убеждают наконец сдаться правосудию, и он приговорен к семи годам каторжных работ в Сибири. На пустынном берегу сибирской реки мы встречаем Раскольникова вновь, угрюмого и упрямого, он отстраненно, но зло смотрит на сокаторжников и не находит ни единого слова для Сони, которая последовала за ним и терпеливо ждет проблеска любви в глазах преступника. Наконец этот момент настает: Раскольников был болен, Соня также была больна, и вновь они встречаются на уединенном берегу ранним летним солнечным утром. И тут чары спадают; свет любви брезжит в его глазах, он, сидя на бревне, заглядывает ей в лицо, и «она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит ее и что настала же наконец эта минута...»5. На этом рассказ заканчивается.

                               Иллюстрация Гарри Броквея

Вокруг остова этого незамысловатого сюжета сгруппировано некоторое количество персонажей, прекрасной среди них является фигура сестры преступника, чистой, невинной и безоружной, словно небожительница Юнона6; тонкое мастерство, с которым описаны различные персонажи романа, делает «Преступление и наказание» одним из самых интересных и любопытных психологических исследований в современной художественной литературе. Иногда прекрасная поэма в прозе, в виде рассказанного сна, освещает сцену золотым блеском солнечных лучей, время от времени напоминая лучшие отрывки из романов Тургенева7. Небольшая погрешность, допущенная переводчиком, несколько портит удовольствие читателю, который не имеет ключа к непонятной системе русских имен и путается в них; так, например, сестра Раскольникова величается, зачастую одновременно, как Дуня, Дунечка и Евдокия Романовна, в то время как ее брат фигурирует как Родька, Родя, Родион Романович и г. Раскольников. Рассказанному прибавило бы ясности, если бы в остальном умелый переводчик счел бы нужным объяснить (так как просто написание слова курсивом не проясняет его смысла читателю), что русское слово tchin означает должность в правительственном учреждении, что tchinovnik — это лицо ее занимающее, что traktir - это питейное заведение, а khalat - домашняя одежда.

Примечания

  1. K 1886 году издательством «Vizеtеlly and Co» были выпущены (наряду с малоизвестными авторами) романы Э. Золя («Нана», «Жерминаль», «Западня», «Ошибка аббатa Мype»), А. Доде («Сафо», «Нума Руместан»), В. Шербюлье и др.
  2. Речь идет об английском переводе «Записок из Мертвого дома», озаглавленном «Погребенные заживо, или Десять лет каторжных ра-бот в Сибири» (1881), которое только за один год выдержало четыре издания (Buried Alive or Ten years of penal servitude in Siberia. By Fedor Dostoieffsky / Transl. from the Russian by Marie von Thilo. 4th ed. London, 1881; рецензия и некролог Достоевского написаны В. Рольстоном: Academy. 1881. Apr. 16. Vol. 19. N 467. P. 273—274).

Известно, что Уайльд не только хорошо знал этот роман Достоевского, он был среди избранных книг, перечитываемых им в тюрьме. Андре Жид в воспоминаниях приводит разговор с Уайльдом, состоявшийся в Беревале (Франция), где тот поселился после выхода из тюрьмы: «Не без робости осведомляюсь, читал ли он „Записки из Мертвого дома". Он не дает прямого ответа и произносит: „Русские люди совершенно изумительные. То, что делает их книги такими великими, это — вложенная в их произведения жалость <...> это та сторона, которая раскрывает произведение, благодаря чему оно кажется нам бесконечным. <...> Наблюдая там (в каторжной тюрьме. — С. И.) всех остальных, я увидел, что они так же несчастны, как я, и я почувствовал жалость. <...> В тюрьму я вошел с каменным сердцем, думая только о наслаждении, теперь же <...> В мое сердце вступила жалость, и я понял теперь, что жалость есть самая великая, самая прекрасная вещь из всех существующих на свете”» (Жид А. Оскар Уайлд // Интернациональная литература. 1935. № 5. С. 100; см. также: Эллман Р. Оскар Уайльд. С. 603). С Достоевским перекликаются некоторые рассуждения Уайльда в тюремной исповеди «De profundis» (1897). Полагаю, что К. Чуковский не только метафорически соотносил это произведение с «Записками из Мертвого дома»: «Когда в ручных кандалах, в одежде каторжника, с обритой головой <...> стоит он (Уайльд) среди толпы <...> и кто-то плюет ему в лицо, когда боль, позор и унижение наконец-то пришли к нему, и он каторжник Рэдингской королевской тюрьмы, и его друзья покинули его, и его жена умерла от горя, от него отняли его детей, и он разорен <...> книги, сочиненные им, сожжены <...> и самое имя его сделалось словом запретным, тогда-то он <...> громко, торжественно, могуче пропел восторженный гимн страданию в своих пленительных Записках из Мертвого дома» (Чуковский К. Оскар Уайльд. Пб., 1922. С. 66). По мнению Т. Л. Мотылевой, возможно, что Уайльд «отчасти опирался на Достоевского, когда создавал свою „Балладу Рэдингской тюрьмы”. <...> „Записки из Мертвого дома” могли послужить для Уайльда образцом безжалостной откровенности в трактовке его нелегкой темы» (Мотылева Т. Л. Достоевский и мировая литература.С. 32-33).

  3. О деятельности русских нигилистов повествуется в первой драме Уайльда «Вера, или Нигилисты» (1881). Подробнее о ней см.: Образцова А. Г. Волшебник или шут?.. С. 64—88. Уайльд писал: «Нигилист, сей странный страдалец, лишенный веры, рискующий без энтузиазма и умирающий за дело, которое ему безразлично, чистой воды порождение литературы. Его выдумал Тургенев, а довершил его портрет Достоевский. <...> Литература всегда идет впереди жизни» (Уайльд 0. Упадок лжи (1889) !! Уайльд С. Избр. произв. Т. 2. С. 235). «Нигилист, отрицающий любую власть, будучи убежден что власть - зло, и превозносящий любую боль, поскольку через нее выражает он свою индивидуальность, как раз и есть правоверный христианин. Идеал христианства для него есть истина» (Уайльд О. Душа человека при социализме. С. 373).

4 Ср, у Достоевского (Д., 6, 199—201).

5. Цитата из «Преступления и наказания» (Д., 6, 421).

6. Юнона (лат. Juno) — в римской мифологии жена Юпитера, богиня плодородия, покровительница брака и материнства.

7. В период написания этой рецензии Уайльд переводил с французского рассказ Тургенева «Пожар на море», который был опубликован в: Macmillan's Magazine. 1886. Мау. Vol. 54. N 319. P. 39 44 (АFire at Sea. From the French of Ivan Tourguеnеff).

Источник: С.А. Ипатова "Неизвестная рецензия Оскара Уайльда на "Преступление и наказание"

http://pushkinskijdom.ru/wp-content/uploads/2018/02/Neizv.-rets.-Oskara-Uajlda_Ipatova.pdf

    Огромнейшее спасибо!!! Знаете, ощутила давно забытое чувство гордости за нашу литературу, точнее - за наших писателей. Когда об этом говорит литератор-иностранец (да еще и, конечно, О.Уайлд!)  - о свете в душах именно наших писателей, о свете, который очищает и вдохновляет - это особенно весомо, потому что совершенно исключает однобокость восприятия (из-за несомненного, "нешапочного" знакомства с литературой англоязычной), исключает стереотипы восприятия... И снова мысль - "надо перечитать!". Кроме школьного возраста, когда Достоевский был прочитан исключительно как "обязательная литература", перечитывала в 33 года, была поражена разницей восприятия... Как-то оно сейчас будет?...

    Еще раз - спасибо, от души!

    @Wedi71, Я действительно приложил немного сил, но приложил)) Случайно вышел на эту рецензию. В собрании сочинений Уайльда среди эссе есть фрагмент рецензии на "Униженных и оскорбленных", где Оскар так же восторженно высказывается о тех же трёх русских писателях. И в начале он там упоминает, что уже знакомил публику с "Преступлением и наказанием". Первая моя реакция: " А где?" и Гугл тут же выдает статью Ипатовой  с этой неизвестной рецензией, оригиналом, переводом и доказательствами по атрибуции. Оскар например допускает одну и ту же ошибку в обеих рецензиях. Раскольников и Соня читают не ту притчу о Лазаре. Но статья - в виде pdf-скана и опубликовать ее на Букмиксе нельзя. Так что я сделал несколько манипуляций и вычитал результат. Теперь все могут этот текст копировать.

    Не знаю, Оскар писал или нет, но кто-то хороший. Достоевского не особо жалую, но рада, что хвалят Тургенева. 

    @Aнжелика, немного перевод шероховат, но это точно Оскар, только "молоденький-молоденький" .

    Ваше сообщение по теме:

    Прямой эфир

    Все книги

    Реклама на проекте

    Поддержка проекта BookMix.ru

    Что это такое?