Чемодан

Известный диссидент Довлатов тридцать семь лет бедокурил и занимался антиобщественной деятельностью в СССР, а затем взял да и уехал в США, прихватив с собой один единственный чемодан всякого хлама. Спустя продолжительное время ему стало интересно, а что же осталось от его прошлой жизни, смог ли он поцарапать кору Земли?

Довлатов вскрыл чемодан и нашел там старый костюм, носки, ремень, ботинки и прочие ненужные ему вещи. Однако за каждым предметом гардероба стоит смешная или печальная, но всегда ироничная история. Я бы даже сказал, что ботинки или ремень могут обставить половину населения планеты по интересности происходивших с ними событий и накалу царивших страстей.

Что тут ещё прибавить, дабы избежать пересказа и не слишком сильно вдаваться в философию? Каждый рассказ, на мой взгляд, подходит для радио-передачи или беседы за чаем и кофе. Каких-то литературных изысков и украшательств ожидать не стоит, да они и не нужны, когда речь идёт о воспоминаниях и жизни рядового, но не обычного, советского гражданина. Довлатов не пытается хохмить и зубоскалить, добавлять закадровые шутки и т. п., комизм историй заключен в них самих, в правде и герое без царя в голове.

Можно подумать, что автору грустно, но если честно, кажется будто он сам удивляется тому, о чем говорит. Наравне с читателем. Без панибратства и кокетства. Это как солдатский юмор-быль, вроде настолько все невероятно и безумно, а ведь происходило с реальными людьми, которые вряд ли в момент происшествия вполне понимали комизм положения. Вот и наш герой, пребывающий в счастливом равнодушном браке где-то там в Западном полушарии, пытается переосмыслить и упорядочить свою жизнь, попутно знакомясь с читателем.

Юмор здесь не английский, но и не примитивный черный. Какого-то увлекающего сюжета или интриги нет. А потому «Чемодан» подходит именно под номинацию «книга, которую можно прочесть за вечер». Прочесть и получить удовлетворение, но забыть через пару дней. Встретились с автором, познакомились, почти породнились, и прости прощай до следующей книги. А философия… философию каждый придумает сам, ведь процесс воспоминаний и ностальгии у каждого человека запускает механизм размышлений о глубоких материях, жизни, своём месте в ней и о времени.

Довлатов называет себя диссидентом, примером служат его шалости и незаконная деятельность, которой походя он успел позаниматься. Однако как таковой критики того времени я не увидел — он не ругает, он смеётся и над, и с. Всё смешное нелепо, а нелепое смешно, и не стоит придавать значения таким мелочам, если над ними можно посмеяться, а не плакать. Я думаю это хорошее кредо не только для стоика, но и для всех людей, которые не боятся признаться в том, что они обычные.

За что мне понравилась книга? За честность и отсутствие наигранности. Всё просто как дважды два, и не стоит ничего усложнять. Читайте без предубеждений и каких-либо ожиданий, будет вам счастье.

Заглянула в свой список "ждут рецензий" и очень удивилась, увидев в этом списке довлатовский "Чемодан". Мне кажется, надо рассказать вам всё сначала. Начинается книга так: "В ОВИРе эта сука мне и говорит:
- Каждому отъезжающему полагается три чемодана. Такова установленная норма. Есть специальное распоряжение министерства.
Возражать не имело смысла. Но я, конечно, возразил..." - я всегда вспоминаю про ОВИР во всех чиновничьих конторах, и мне становится чуть-чуть веселее.
Довлатов не дешёвый трюкач, хотя эффектное начало любит, так что не пугайтесь - брани в книге не слишком много, и вся по делу. В самой первой фразе заложена тональность книги: по-свойски о житейском. Как будто тебе травят байку, только не вслух, а на бумаге.
Итак, "Чемодан". Герой-рассказчик (по фамилии Долматов, кажется) эмигрирует и везёт с собой в чемодане по-довлатовски нелепые вещи, которые и на родине-то не очень годились в использование: креповые финские носки, офицерский ремень, шофёрские перчатки - и много всего ещё. За каждой вещью - история. Смешная или чуть тоскливая: о пьющих людях, о строителях метро, о спекулянтах, о съёмках каких-то идиотских фильмов - в общем, о советской действительности и опохмеляющихся ленинградцах.
Каждая глава - отдельная история, как правило не связанная ни с предыдущей, ни с последующей, и в этом их большая прелесть – их не нужно даже серьёзно осмыслять, нужно только быть готовым к улыбке. В конце этих олитературенных, обросших иронией и вымыслом историй обычно помещаются неожиданно реалистичные развязки: почти всегда невесёлые, но конечно же не безнадёжно-печальные.
Довлатов часто объясняет какие-то очевидные и абсолютно бесполезные вещи – это очень в его стиле, ну например: «Увы, монументальная скульптура – жанр весьма консервативный. Причина этого – в самой её монументальности». Иногда я думаю, что объясняет он и себе в том числе. Может быть даже больше себе. Он смеётся над тем, что в России воруют – и он в том числе (см. историю «Номенклатурные полуботинки»), и над тем, что халтурят, и над тем, в каких убогих условиях живут. И Довлатов (нет, простите, всё же Долматов или герой без имени) всегда существует вместе с этими людьми. Вместе с ними халтурит, выпивает, а иногда даже интервьюирует особенно колоритных персонажей.
Однажды я поймала себя на мысли, что думаю, будто в самом деле читаю о жизни Довлатова – того, реального: обидчивого, пьющего, двухметрового человека, у которого были сложные отношения с миром. И мысль эта была очень прочной. Но она, конечно, ошибочна: Довлатов выращивал истории из каких-то крупиц своей реальной жизни, но думаю, очень серьёзно их обрабатывал: развивал, придумывал развязки, облекал в форму незамысловатого анекдота, который понятен каждому.
Думаю, мысль о том, что рассказчик и автор – лицо идентичное, навеяна самим Довлатовым, потому что его герой всегда вместе с читателем: он успевает разъяснить всё необходимое ещё до того, как читатель начнёт задавать вопросы. Проще говоря, рассказчик застаёт читателя врасплох – и смеётся вместе с ним.

Довлатов уезжал в эмиграцию с одним небольшим чемоданом, который, если верить предисловию, он раскрыл спустя лишь продолжительное время. И я на этом предисловии задумалась, сколько ненужных вещей человек берет с собой в поездку «на всякий случай». Вот зачем мне нужны были, например, туфли на каблуке, если у подруги рост метршисят? Или громоздкий футляр с солнечными очками, если я поехала в Питер?
Но это весьма поверхностный вопрос, ведь Довлатов имел в виду другое: при отъезде никакие вещи не заменят тебе дом. Но спустя пару лет они могут вызвать ностальгию – если ты склонен к воспоминаниям и ассоциациям. «Чемодан» – как раз про воспоминания, пусть даже они придуманы от начала и до конца, и в реальной жизни ничего не было. Истории от этого хуже не становятся.
«Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое. Кстати, третье на исключает второго и первого».
Все его истории про простых обывателей: пьющих, иногда ворующих, временами пишущих. Но под карандашом (или чем он там писал) Довлатова простые превращаются в харизматичных – стоит найти и подчеркнуть какую-то характерную черту и размытое пятно, никогда до этого не оставлявшее следов, превращается в необходимый кусок, без которого картину в целом уже не представляешь (по крайней мере, во время чтения).
«– Вы Долматов?
– Приблизительно».
Но читают Довлатова не ради самих историй – в пересказе они не кажутся такими смешными и интересными. Здесь всё подвязано на точных фразах и главном оружии автора – цинизме. Это спорное отношение к жизни помогает преодолевать все жизненные трудности, признавать и принимать собственные недостатки и трезво оценивать жизнь, причём именно благодарю сглаживанию «юмором в плохом настроении» не хочется непременно выйти в окно.
Хватает всего одной книги, чтобы узнавать его стиль в дальнейшем. Хватает всего одной книги, чтобы ничего не понять («записки алкоголика») или, напротив, полюбить эти истории обычной жизни, после которых хотелось бы плакать, если бы они не были рассказаны так, что начинаешь смеяться. И вот эта способность вызывать улыбку в грустном (в грустном, на уровне далёком от банановой кожуры) – это ли не талант?
«Я оглядел пустой чемодан. На дне – Карл Маркс. На крышке – Бродский. А между ними – пропащая, бесценная, единственная жизнь».