В дороге

Я и джаз. Мы снова встретились на страницах написанных книг.

Я боялась, что во всей мировой литературе не найдётся ничего похожего на импровизации Генри Миллера. И уж совсем не ожидала этой музыки от Керуака — он мне представлялся другим. Скорее, тем, кого бы начало накрывать на самом краю пустыни.

Но результат превзошёл ожидания. Настолько, что вот, я уже пишу свою очередную рецензию, вдохновляясь этим языком. И даже «горячие собаки» в переводе не смущают.

Это «моя» книга: в ней нет особого сюжета, за которым можно следить до трёх ночи и до последней главы. «На дороге» я принимала дозировано. Как обычно растягиваю удовольствие с аналогичными произведениями, в которых главное слог и образы.

«Он ставил нам оперы Верди и изображал их в лицах — в одной пижаме, совершенно разорванной на спине».

Я не знаю, как им — Керуаку ли, Миллеру ли — это удаётся: писать про всех этих придурошных людишек так, что хочется наблюдать за всей этой трешаковой безденежной романтикой страница за страницей. За этими безумными поступками безумных людей. И ведь некоторые из них безумны сами по себе, без всяких галлюциногенных средств.

«Потому что единственные люди для меня — это безумцы, те, кто безумен жить, безумен говорить, безумен быть спасённым».

Странно, конечно, что подобная дорожная поэма в отечественном исполнение Венички Ерофеева меня скорее раздражает, чем вдохновляет. Дальние берега с не менее далёкими проблемами смотрятся выигрышно относительно местных грустных бесфлёрных реалий, где при неудачных пятницах хочется удавиться в один из четвергов. А может, Керуак просто талантливее.

Главный герой «На дороге» Сал Парадайз (как и ещё с десяток персонажей) легко относится к жизни. Даже слишком легко. Хотя тут есть чему позавидовать — серьёзным людям стоит научиться, скажем, иногда не так сильно расстраиваться из-за мелких неудач:

«Что поделаешь, я мысленно помахал своей рубашечке; в любом случае, она была мне дорога всего лишь как память».

Дорога… Когда зудит от сидения на одном месте, от желания двигаться, возможно, не всегда вперёд. Когда ты лёгок на подъём и можешь выйти за сигаретами в Нью-Йорке, чтобы через неделю оказаться в Сан-Франциско.

«Стоял октябрь, и я возвращался домой. В октябре все возвращаются домой».

И кого не заманят керуаковские образы, увидят в этой книге лишь события: дорога, вечеринки, безденежье, поиски работы, дорога, вечеринки, девочки, безденежье, алкоголь, поиски денег и еды, дорога… И было бы скучно, если бы за этим и между этим ничего не скрывалось.

«Наши побитые чемоданы снова громоздились на тротуаре; нам было ещё ехать и ехать. Но какая разница, дорога — это жизнь».

Когда Керуак принёс эти сто сорок семь метров японской бумаги, склеенной скотчем, по легенде издатель ему ответил: «Джек, это почти как у Достоевского… Но кто в этой стране будет сейчас читать такую книгу?»

Нет, это, конечно, не Достоевский. Но это и не стандартный дорожный трип. Это не культ ради культа как у Берроуза. Это джаз разбитого поколения. И слова и строки в моём восприятии складываются в музыку. А что может быть прекрасней музыки, звучащей с книжных страниц?

Я бы не стала рекомендовать читать эту книгу в пути. Более того, я бы всячески отговаривала читать эту книгу тем, кто путешествует на машине. Особенно тем, кто вдруг решил собрать чемоданы, залить полный бак бензина и отправиться плутать по дорогам какой-нибудь большой страны. Например, Америки.

Так вот, эта книга написана большими глотками. Именно так. Взахлеб, без передышки. Если бы меня попросили подыскать сравнение к ней, я бы не задумываясь сказала, что это длинноволосый лохматый паренек в рваных джинсах, бегущий то ли по заброшенному аэродрому, то ли просто по шоссе со стершейся разметкой. Веселый беззаботный паренек, живущий в сиюминутности, без прошлого и будущего. Если бы пришлось искать литературное сравнение, то, пожалуй, это бы оказался Генри Миллер. Как ни странно, именно его и напомнила мне эта книга. Не по языку или тематике, а тем более не по мироощущению автора, а по интенсивности, ряби, силе потока событий, переживаемых героями.
Возможно, сходство придает музыкальность текстов. В случае Керуака это неистовый джаз. Пожалуй, у него лучшее описание музыки, какое мне только встречалось в литературе.

Прошлое, будущее – посередине ничего. Это та пустота, которая всегда сопутствует моменту, потому что мы ведь не можем этот момент ухватить. Даже осознавая, что вот он, вот оно, сейчас со мной происходящее, мы упускаем «именно тот самый» момент и уже оказываемся в следующем. Этот роман – о путешествии. О погоне за временем. Герои всегда припоминают что-то уже случившееся с ними, но стремятся в будущее – в другой конец Америки или за границу, в волшебную Мексику, к громадным зеленым горам. В этой оде гоночному безумству ключевой персонаж – парень Дин – то ли бог, то ли умалишенный. Он пытается схватить, понять мир, рассмотреть каждую деталь, заглянуть в каждое окно, услышать голос каждого встречного человека. Может, это особенность жителя такой большой страны?
Человек становится настолько мал в этом свободном пространстве, что попросту не может уже оставаться в своем уме. Широко распахнув глаза, он ждет новых впечатлений, и находит их повсюду. Ведь стоит только выйти за дверь тетушкиного дома, как путешествие уже началось, - безудержное, необъяснимое. А доказательства, что оно вообще происходит, - необходимость поспать и поесть. Наверное, человек для того и выходит за дверь, чтобы доказать себе, что еще существует.

Так почему бы я не стала рекомендовать роман «В дороге» путешественникам? Наверное, потому что эта книга сама по себе отчаянное путешествие, мечта о движении, о знакомстве с каждым нюансом жизни. А в настоящем путешествии самое ценное – это собственные открытия.

Писать рецензию на культовую во всех отношениях книгу – дело неблагодарное. Всегда ведь найдется кто-нибудь, кто будет в голос вопить «что ж ты, падла, над святым глумишься!», а может еще и волосы на себе рвать или головой об стену биться… И даже если книга и для тебя – самое, что ни на есть, святое, легче тебе не будет. Вот и с Керуаком так. Ну КАК, какими словами объяснить, рассказать, поделиться – да еще и желательно так, чтобы тебя поняли – что такого замечательного в полуавтобиографических записках ничем на первый взгляд не примечательного человека?
Ведь если не копаться в биографии Джека Керуака (а кто, кроме книжных червей и выпускников филфака нынче этим занимается?), то для тебя автор случайно попавшего в руки романа не будет ни культовой фигурой «поколения битников», ни первым контркультурщиком… Ну, хотя ладно, есть ведь еще хиппари и автостопщики, которые Керуака считают за своего.
Ну, с последними-то все еще как-то боле-менее понятно. Просто книга пропитана духом ДОРОГИ – тем самым, абсолютно непередаваемым ароматом свободы, вседозволенности и, пожалуй, безрассудности. Читая Керуака, ты понимаешь, что же это такое на самом деле – жить одним-единственным днем, не думая о последствиях и о том, что, черт возьми, ты будешь делать завтра.
Керуак сравнивал дорогу с жизнью, а «нормальное», оседлое, так сказать, существование в городе с привычным кругом «дом-семья-работа» - со смертью. И именно поэтому Сал Парадайз и Дин Мориарти шляются по дорогам Америки и Мексики - чтобы жить, а не существовать. В подобном образе жизни, конечно же, есть и свои плюсы, и свои минусы – и всех их мы тоже видим в книге Керуака.
Сейчас так жить уже по-любому не получится. Во-первых, времена не те – написана-то книга была в 50-х годах прошлого века. Во-вторых, и это в некотором роде вытекает из первого пункта, людей, способных на подобные приключения, практически не осталось. Мы мутировали, выросли, научились расставлять жизненные приоритеты, просчитывать свою жизнь на двадцать лет вперед… И роман «В дороге» для нас скорее – забавное историческое повествование, нежели руководство к действию.
А ведь главное-то в книге - не призыв все бросить и рвануть в Сан-Франциско на перекладных. Главное – это поиск, бесконечный поиск самого себя и чего-то важного – того, без чего ты уже не сможешь дальше жить, смысла твоей жизни, если угодно. Только смысла не какого-то глобального и универсального, а твоего личного. Именно поэтому роман имеет статус культового уже не у одного поколения. Ну и, конечно, не стоит забывать, что герои «В дороге» - не простые бродяжки, ничего из себя не представляющие. Нил Кэссиди, Алан Гинзберг, Уильям Берроуз – это ж вам не в тапки гадить, уж простите мне этот грубоватый речевой оборот.
И да, еще один крайне важный момент. Если бы не Керуак – не было бы всех этих ваших (да и моих, что уж там греха таить) хваленых Хантеров С. Томпсонов, Кенов Кизи, Томов Роббинсов и Уильямов Гибсонов. А посему, Керуак – это святое, это классика, это тот, кто может нас хоть чему-нибудь научить. Разумеется, если мы сами этого захотим.