Цитаты из книги «Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева»
«Русский народ помог другим народам, это правильно, но это половина дела. Другие народы смогли начать развивать свои способности только после ликвидации русского деспотизма и царизма.»
«– Ленин видел главную опасность в великорусском шовинизме. Я считаю, его большая заслуга, что он так воспитывал коммунистов.»
«Сталин не был антисемитом, как его порой пытаются изобразить. Он отмечал в еврейском народе многие качества: работоспособность, спаянность, политическую активность. У них активность выше средней, безусловно.»
«Вот какая обида нам, русакам, тому же Ленину! Ленин говорил: «Русские ленивы», – и чувствовалось, что ему страшно обидно, что русские действительно ленивы, начнут дело, не кончат… «Поболтать, покалякать – это мы мастера! А вот организовать…» «Покалякать» – любимое слово Ленина.»
«Храм Христа... – Но зачем взорвали? – Ну а что значит взорвали? Все равно надо было храм убирать оттуда. – Там же работы Васнецова, фрески… – Это в музей, но ради этого храм сохранять, по моему, нельзя. – Храм – сам произведение. – Да ну его к черту…»
«– Но зачем взрывали то храм?... – Это сознательно было уничтожено. Сам храм. Против него были возражения. Лично я не возражал… Сохранять храм в центре для чего? Это не какая то древняя редкость. Это мы придумали. Не подходит он для Советской власти – в самом центре какой то храм.»
«– Сталин говорил, что, когда он был в сибирской ссылке, тамошние крестьяне его называли в деревне Оська Корявый.»
«В 1910 году он был уже Сталиным. Брошюра есть его «Марксизм и национальный вопрос», там он – Сталин. – Кто его так назвал, многие интересуются? – Никто – он сам себя так назвал. И я сам себя назвал Молотов. И Ленин. Берешь себе кличку, меняешь кличку.»
«Для разоблачения большевиков Светловский приводит, как голосовали в Учредительное собрание. Действительно, большевики оказались там в меньшинстве. Он показал цифрами, как это вышло, а дескать, сами из этого делайте вывод, что большевики захватили власть.»
«Ленин говорит: мы дошли до такого состояния с крестьянством, что, если мы не сделаем ему некоторые уступки, оно прогонит нас.»
