Цитаты из книги «Хуан Рамон Хименес. Вечные мгновения»
«То, что стелется, – туман, а не река. И волна его растает, как тоска. То, что реет, – это дым, а не крыло. Он редеет – и становится светло. То, что мучит, – не душа, а только сон. И все темное развеется, как он.»
«...И я уйду. А птица будет петь как пела, и будет сад, и дерево в саду, и мой колодец белый. На склоне дня, прозрачен и спокоен, замрет закат, и вспомнят про меня колокола окрестных колоколен. С годами будет улица иной; кого любил я, тех уже не станет, и в сад мой за беленою стеной, тоскуя, только тень моя заглянет... И я уйду; один — без никого, без вечеров, без утренней капели и белого колодца моего... А птицы будут петь и петь, как пели.»
«Воскресный январский вечер, когда ни души нет в доме! ...Зелено-желтое солнце на окнах, и на фронтоне, и в комнате, и на розах... И капают капли света в пронизанный грустью воздух... Протяжное время сгустком застыло в раскрытом томе... На цыпочках тихо бродит душа в опустелом доме, упавшую крошку хлеба разглядывая на ладони.»
«Пришел, как жизнь, короткий, прощальный, тихий вечер. Конец всему родному... А я хочу быть вечным! Листву в саду кровавя и душу мне увеча, пылает медь заката... А я хочу быть вечным! Как этот мир прекрасен! Не задувайте свечи... Будь вечным этот вечер, и я да буду вечен!»
«Судьба взяла мое сердце и тебя вложила мне в грудь. Ты меня не можешь отторгнуть, я тебя не могу отторгнуть, — друг без друга нам не вздохнуть! Ты и я, я и ты — это мы с тобою, эти звенья не разомкнуть! Море и небо, связанные судьбою, небо и море суть.»
«Как птицы, цветы взлетают, сбиваясь по-птичьи в стаи... Цветы остаются... (По-птичьи сбиваясь в стаи.) Срываясь во мгле гремучей под жернов тяжелой тучи, цветы остаются... (Под жернов тяжелой тучи.) И, капая белой болью и красной сочась любовью, цветы остаются... (Но капают белой кровью.) Пусть молния блеском алым их жалит, как алым жалом, — цветы остаются... (Их молния жалит жалом.) Пусть гром орудийным залпом изранит их нежный запах — цветы остаются... (Изранен их нежный запах.) А птица грозы боится — давно улетели птицы. Цветы остаются... (Давно улетели птицы.) Как птицы, цветы взлетели, по-птичьи рассыпав трели. Цветы остаются... (По-птичьи рассыпав трели.)»
«Это не ты среди камыша журчишь, вода золотая речная, — это моя душа. Это не птица, спеша к радуге зеленокрылой, крылья раскрыла, — это моя душа. Это не ты, сладко дыша, стала под ветром розовоцветной, ветка, — это моя душа. Это не ты течешь из ковша заката, несенный ливень неодолимый, — это моя душа.»
«Я знаю, наверно,— я вечности древо и кровью моею накормлены звезды, а птицы в листве- мои сны и мечты. И если паду я, подрубленный смертью,— обрушится небо.»
«Бездна одиночества одна. И один идешь к ней издалёка одиноко, как одна волна в одиноком море одинока.»
«Коснуться плеча, коснуться волны, коснуться луча, коснуться стены. Поверхность души под ласкою рук. Касание струн и вечность вокруг.»
