Цитаты из книги «На Западном фронте без перемен»
«Мы два человеческих существа, две крошечные искорки жизни, а вокруг нас ночь и заколдованная черта смерти. Мы сидим у этой черты под вечной угрозой, но под временной защитой»
«Наверно,всё ложь и ничтожность,коль скоро культура тысячелетий даже не сумела воспрепятствовать тому,чтобы проливались эти реки крови,чтобы сотнями тысяч существовали эти пыточные застенки.Только лазарет показывает,что такое война.»
«Человек в первую голову животное,разве только поверху,словно в бутерброде со смальцем,намазано маленько порядочности .»
«...наши руки - соломинки, а гранаты - спички. Снаряды, клубы газа, танковые флотилии - задавить, разъесть, убить. Дизентерия, грипп, тиф - задушить, сжечь, убить. Окопы. лазарет, братская могила - больше никаких возможностей.»
«Наши мысли - глина, их месит смена дней: они добрые, когда мы на отдыхе. и мертвые, когда мы под огнем. Сплошные воронки, что снаружи, что внутри.»
«Я молод, мне двадцать лет, но в жизни мне знакомы лишь отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшей бездумности с бездной страдания. Я вижу, что народы сталкивают друг с другом и они молча, в неведении, безрассудно, покорно, безвинно убивают друг друга. Я вижу, что величайшие умы на свете изобретают оружие и слова, чтобы сделать все это еще рафинированнее и длительнее. И вместе со мной это видят мои сверстники здесь и там, во всем мире, вместе со мной это переживает все мое поколение. Что будут делать наши отцы, если мы однажды поднимемся, станем перед ними и потребуем ответа? Чего они ждут от нас, когда наступит время без войны? Годами мы занимались убийством, оно было нашей первой профессией. Наше знание о жизни ограничивается смертью. Что может случиться после? И что станется с нами?»
«...мы бежим, захлестнутые волной, которая несет нас, наполняет жестокостью, делает разбойниками с большой дороги, убийцами, даже, если угодно, демонами; в страхе, ярости, жажде жизни она умножает наши силы, отыскивает и отвоевывает нам спасение. Окажись среди атакующих твой отец, ты без колебаний швырнул бы гранату ему навстречу!»
«Мы уже не молодежь. Уже не хотим штурмовать мир. Мы беглецы. Бежим от себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать, мы начинали любить мир и жизнь, а пришлось по ним стрелять. Первый разорвавшийся снаряд попал нам в сердце. Мы отлучены от созидания, от стремления, от движения вперед. Мы более в них не верим, мы верим в войну.»
«Атака, контратака, удар, контрудар, - все это слова, но как много за ними кроется!»
«Ни для кого на свете земля не означает так много, как для солдата. В те минуты, когда он приникает к ней, долго и крепко сжимая ее в своих объятиях, когда под огнем страх смерти заставляет его глубоко зарываться в нее лицом и всем своим телом, она его единственный друг, его брат, его мать. Ей, безмолвной надежной заступнице, стоном и криком поверяет он свой страх и свою боль, и она принимает их и снова отпускает его на десять секунд, - десять секунд перебежки, еще десять секунд жизни, - и опять подхватывает его, чтобы укрыть, порой навсегда.»
