Цитаты из книги «Раковый корпус»
«Нет, Алексей Филиппыч, это слишком с плеча осужено. Предателями я считаю тех, кто доносы писал, кто выступал свидетелем. Таких тоже миллионы. На двух сидевших, ну на трёх - одного доносчика можно посчитать? - вот вам и миллионы. Но всех записывать в предатели - это сгоряча. Погорячился и Пушкин. Ломает в бурю деревья, а трава гнётся - так что - трава предала деревья? У каждого своя жизнь. Вы сами сказали: пережить - народный закон.»
«Есть высокое наслаждение в верности. Может быть - самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают. И даже пусть не ценят.»
«Когда глаза неотрывно-неотрывно смотрят друг в друга, появляется совсем новое качество: увидишь такое, что при беглом скольжении не открывается. Глаза как будто теряют защитную цветную оболочку, и всю правду выбрызгивают без слов, не могут её удержать.»
«А человечество ценно всё-таки не своим гроздящимся количеством, а вызревающим качеством.»
«Такова цена, и платить сполна. Одна страсть, захватив нас, измещает все прочие страсти.»
«У человека - зубы, и он ими грызёт, скрежещет, стискивает их. А у растений вот - нет зубов, и как же спокойно они растут, и спокойно как умирают!»
«Вообще, всё-таки врачи - отвратительная публика! Какое они имеют право рассуждать о производственных достижениях, когда у них в обработке находится живой человек? Ненавижу я врачей, как хочешь!»
«Один философ сказал: если бы человек не болел, он не знал бы себе границ.»
«И шатов у него никаких, помощников, секретарей. Это всё - во внеслужебное время. И славы - тоже ему за это никакой! Ведь нам, больным, врач - как паромщик: нужен на час, а там не знай нас. И кого он вылечит - тот письмо выбросит. В конце письма он жалуется, что больные, особенно кому помогло, перестают ему писать. Не пишут о принятых дозах, о результатах. И ещё он же меня просит - просит, чтоб я ему ответил аккуратно! Когда мы ему должны в ноги поклониться!»
«- Ну, а правда, как ты думаешь? Для чего... человек живёт? Нет, этой девчонке всё было ясно! Она посмотрела на Дёмку зеленоватыми глазами, как бы не веря, что это он не разыгрывает, это он серьёзно спрашивает. - Как для чего? Для любви, конечно!»
