Отзывы о книге Сад вечерних туманов

Внимание! Если Вы видите значок с подарком - рядом с блоком цены магазина, кликните на него и получите информацию о том, как получить существенную скидку!

Малайя, 1951. Юн Линь единственная выжившая в тайном японском концлагере, где она потеряла свою любимую сестру, разделившую ужасную судьбу тысяч заключенных. Единственное, что Юн Линь может сделать для сестры, исполнить ее мечту, создав дивной красоты японский сад. Юн Линь ненавидит японцев, отнявших у нее близких и чуть не убивших ее саму. Но ей приходится обратиться к японцу Аритомо, в прошлом императорскому садовнику, который готов обучить ее своему искусству. Она понимает, что у Аритомо есть тайна, и его неожиданное исчезновение подтверждает ее версию. Пройдет целая жизнь, прежде чем Юн Линь удастся приблизиться к разгадке этой тайны Показать

Обсуждение книги «Сад вечерних туманов»

Что такое "шакеи"? -спросила я Яндекс, а потом же и Гугл. В их интеллектуальном запасе такого слова не оказалось.
Но, после прочтения этой книги, мне не нужно объяснять смысл это слова. Оно означает искусство встраивания создаваемого (в книге -сада) в окружаемую среду. Использование ланшафта так, чтобы сад казался частицей бесконечности и единства с природой.
Еще раз покопавшись в интернете я все-таки нашла упоминание этого слова...."Заимствованный пейзаж, шакеи - это техника расширения визуального пространства сада за пределы его физических границ при помощи панорамных видов как части композиции". Еще упоминались укиё-э (процесс создания), хоримоно, японский сад, "сад в саду" - т.е. сад камней в самом японском саду. Оказывается, согласно древним традициям, японский сад это не просто скопление растений.
"Согласно философии дзен, не праздная прогулка должна занимать человека в саду. Созерцание, размышление, сосредоточение- вот что должно занимать ум. Сад камней – это окно в другой мир, вечный и прекрасный. Сад- это царство порядка, а когда порядок вокруг нас, то порядок и в душе. Засоряя сад, мы засоряем мироздание".
Главная героиня, этническая китаянка Юн Линь и ее сестра во время войны Японии с Китаем становятся пленниками концентрационного лагеря. До войны они побывали в Японии, где видели знаменитые японские сады. Прекрасные японские сады и невообразимая жестокость японских солдат с жителями оккупированных территорий, мужество юных японских летчиков - камикадзе и судьба императорского садовника Акитомо, местные коммунисты, борющиеся за независимость Малайзии и убивающие обычных людей, все переплелось, ужилось и отразилось в этой книге. Благодаря работе над садом (в память о погибшей сестре) под руководством Аритомо (японца-садовника) Юн Линь (ненавидящая джапов) налаживает свою жизнь, встраивает пережитое в окружающую среду, становится частью ее - как созданный сад Югири стал частью Малайи. Жизнь - это сад? Сад должен быть в гармонии с окружающей средой? Сад должен быть лучше, прекраснее окружащей среды? Сад должен?
Книга навевает философские мысли.

Очень долго откладывала этот роман, боялась, что будет сложно его читать из-за имён и особенностей восточной прозы. И первые главы шли довольно тяжело. И даже не из-за того, чего боялась я. Никак не могла понять, где же всё происходит: вперемешку шли названия, похожие и на малазийские, и на африканские. Использовались слова и выражение на разных языках. Когда разобралась и освоилась, пошло много легче.

Судья Тео Юн Линь (1923 г.р.) уходит в отставку досрочно. У неё есть уважительная причина. Ей поставлен такой диагноз, при котором языковые способности медленно и постепенно ухудшаются, уже есть некоторые признаки.

– Богиня памяти.
– А кто другая женщина?
– Ее сестра-близняшка, само собой. Богиня забвения.
– Ну и как ее зовут?
– Понимаешь, люди не помнят ее имени.


Юн Линь отправляется туда, где она провела больше года в предыдущую свою «отставку» – в Маджубу. Но это было почти 40 лет назад, в 1951 году. Её друг Фредерик Преториус советует ей записать свою биографию, это, возможно, поможет ей вспоминать тогда, когда память станет хуже. А ей есть что вспомнить.

Её семья из «проливных китайцев» [этнические китайцы, жившие (и живущие) по берегам Малаккского пролива и утратившие многие связи (в том числе и языковые) со своей исторической родиной]. Для Юн Линь английский родной, но может общаться и на японском, благодаря концлагерю. Она вместе со старшей сестрой во время Второй мировой была три года в секретном японском концлагере. И ей удалось выжить. Потом она участвовала в судах против тех, кто издевался над её народом.

Такое облегчение – выбить пробку и дать излиться своим чувствам. – Так что, понимаете, Магнус, англичане сделали все, чтобы никто… ни единый мужчина, ни единая женщина, ни единый ребенок, кого пытали, держали в заключении, зверски убивали джапы [японцы]… никто из них или их семей ни в какой форме не могли бы потребовать от японцев денежного возмещения. Наше правительство предало нас! <...>
– Я потеряла интерес к своей работе. Я грубила своим начальникам. Я собачилась со своими коллегами. Я отпускала уничижительные замечания по адресу правительства любому, кто готов был слушать. Один из слушавших меня оказался репортером из «Стрэйтс таймс». <...>Я не уволилась<...>. Меня уволили.

У её сестры была мечта – японский сад. И вот Юн Линь отправляется из Куала-Лумпура на Камеронское нагорье, чтобы нанять бывшего садовника самого японского императора – Аритомо. Но тот не соглашается. У него есть свой сад, который нуждается в восстановлении, а потом он уже не собирается создавать новые. Но он готов её обучать. Но не за партой. Она будет выполнять его указания в его саду Югири («Вечерние туманы»), записывать ничего нельзя. У неё есть серьезная причина не любить японцев. Но Аритомо покинул родину ещё до войны и во время военных действий даже помог нескольким местным, забрав их к себе для работ.
Аритомо был мастер шаккея, искусства «заимствованного пейзажа», он использовал создания стихий и виды за пределами сада и делал их неотъемлемыми частями своего творения. Идея и описание создания интересны, но далеки от моего понимая. Не ищу в красоте скрытые смыслы.

Из-за убийства верховного комиссара Малайзии введено чрезвычайное положение, которое затянется более чем на 10 лет. В джунглях будут прятаться коммунисты-террористы (К-ты), которые будут нападать на плантации, чтобы раздобыть продукты и лекарства. Но Юн Линь всё равно останется у друзей ради обучения.

Параллельно с написанием своих воспоминаний Юн Линь общается с японским историком Тацуджи. Он попросил у неё гравюры укиё-э («образы изменчивого мира»), которые сделал Аритомо и оставил ей в наследство. Тацуджи изучает их и рассказывает, что, возможно, Аритомо также делал татуировки. А это чуть ли не преступление для того времени. Когда-то татуировками отмечали преступников. Юн Линь запрещает Тацуджи даже упоминать о татуировках в его книге, иначе не позволит использовать имеющиеся у неё гравюры Аритомо.

Так современность перемежается с двумя временными пластами из прошлого: военными и 1951–1952 годами.

До войны было много смешанных пар. Например, Магнус Преториус, владелец чайной плантации Маджуба. Его жена – китаянка Эмили. Упомянутый ранее Фредерик – племянник Магнуса.

Кроме искусства создания садов, Юн Линь учится стрелять из лука, но меткость даётся не тренировками тела и глаза, а с помощью правильного дыхания. Опять восточный менталитет. Со временем я пришла к пониманию: предписывая, как я должна дышать, кюдо (путь/учение лука) указывал, как я должна жить.

Узнала много нового о территориях, которые теперь принадлежат Малайзии, кое-что о Сингапуре, Китае, ЮАР, Японии. Но не только из самого повествования, но и из примечаний и информации в сети. Своих знаний категорически не хватало для понимания некоторых моментов. Вот не знала, что «Куала-Лумпур был основан китайцем!».

Из примечаний узнала, что Япония 50 лет грабила Юго-Восточную Азию и Китай! Спрятанные на Филиппинах сокровища, возможно, нашли американцы, но, может быть, они всё ещё в джунглях разных стран. А потом в тексте появляются и подробности: «Золотая лилия» разослала своих шпионов по всей Азии для сбора сведений о сокровищах. Все, что стоило забрать, было забрано, информация скрупулезно учитывалась.
<...>
«Золотая лилия» опустошала королевские коллекции и национальные достояния. Она забирала золото и серебро в слитках, бесценные произведения живописи, резьбы, керамики и бумажные средства разных валют.


О политической ситуации и настроениях малайцев:
Вы разве забыли, какой была ситуация в Малайе в то время? – спрашивает Тацуджи. – Судя по тому, что я прочел в «Красных джунглях», сразу после капитуляции беззакония и бесчинств хватало выше крыши: коммунисты-партизаны мстили коллаборационистам, китайцы и малайцы убивали друг друга.

– Вас, китайцев, Мердека [независимость (малайск.)] страшит больше, чем нас, белых, – криво усмехнулся он.
Сказанное им было правдой, особенно в отношении получивших английское образование проливных китайцев, или «королевских китайцев», как мы сами себя называли. Мы уже видели, как движения за независимость обращались в насилие в Индии, Бирме и Голландской Ост-Индии, было немало страхов, что такого же рода бытовое насилие еще и Малайю разорвет на части. Не будучи уверены в том, как нам будет житься при правлении малайцев, мы предпочитали, чтобы страной управляли британцы, пока Малайя не окажется готовой к независимости.


Могу понять опасения местных: чужие примеры слишком близко. Белые уходили так, чтобы «независимые» потом жалели. Даже нарезка территорий сделана таким образом, чтобы эта мина замедленного действия сработала рано или поздно.

Я вовсе не думала становиться судьей, когда возвращалась к работе. Зато у меня имелось то, что, на свой лад, рекомендовало меня вновь образовавшемуся независимому государству, когда оно принялось подыскивать кадры: я не европейка, а уж как критически была настроена против наших колониальных хозяев, которые продали нас с потрохами!

А вот опять из примечаний:
«Станции утешения» – бордели для солдат и офицеров имперской армии, куда насильственно помещали молодых девушек из 17 оккупированных стран.
А в тексте несколько раз упоминаются «гости императора» (узники концлагерей).
Какой же цинизм!

И из текста:
Тысячи анг-мо [белых] были отправлены в лагеря для интернированных. «Азиатская сфера совместного процветания» [«Великая восточноазиатская сфера совместного процветания» – правительство и вооруженные силы Японской империи в период правления императора Хирохито стремились создать в восточной Евразии «блок азиатских народов, возглавляемый Японией и свободный от западных держав». К 1945 г. в блок входили, считая Японию, 11 государств.] реализовалась: при том что Япония отхватила львиную долю этого процветания.

Конечно, такой опыт для Юн Линь оказался незабываем.

Кое-что о войне со стороны Японии читатель узнаёт из уст Тацуджи. Он рассказал, как был лётчиком во время войны и должен был погибнуть, как и другие камикадзе.

Ещё несколько деталей.
Присутствуют однополые отношения. Но без пошлости.
Про суп из птичьих гнёзд знала, как их собирают, тоже. Не вижу смысла в их употреблении. Красиво рассказано про чаи, но тоже не фанат, обхожусь обычным чёрным.
Легенда про 10 солнц. Фонарики. Методика создания татуировок. Их коллекционеры. И многие другие вещи, которые для европейца в диковинку.

Аннотация ещё обещает какую-то тайну Аритомо. Был ли он шпионом? Делал ли татуировки? Или что-то знает о спрятанном золоте? Читайте, но сначала подтяните свои знания по обозначенным выше темам.

Знакомство с автором считаю удачным. Книг у него, правда, маловато. При случае прочитаю и вторую.
Стиль не такой и тяжёлый, как думала, просто много новой информации. Новое я люблю, но в меру. Тема с забыванием обыгрывается не только с медицинской точки зрения, но и с философской. В любом случае – это весьма печально. Да и вся история мало чем может порадовать. Такая восточная грусть.

"Сад вечерних туманов" - плавная осенняя книга, каждой нитью сюжета уходящая в вечность.
Вторая мировая война в южной Азии собрала много жертв, хотя кровопролитных сражений многотысячных армий там не происходило. Малайзия находилась под протекторатом Британской империи, и местные жители - малайцы, китайцы и еврозийцы - были уверены, что англичане не "сдадут" страну японцам. Но империя была уже не той, что даже полвека назад - и многие тысячи людей, в основном мирные жители, оказались беззащитными перед лицом солдат императора Хирошито. Скольких людей никогда не найдут, затерянных и закопанных в джунглях, сколько душ не успокоят воскурением палочек!
Те, кто прошел через японские лагеря и вышел оттуда живым, на самом деле навсегда остался там, это в большей степени относится к тем, у кого не вышли из лагеря близкие люди.
Главная героиня книги живет в мире, десятилетиями выбираясь из тайного лагеря, в котором сгинула ее сестра и сотни других заключенных. Природа над ней смилостивилась и под конец жизни предложила выход: полное забвение с утратой когнитивных функций. Перед лицом мрака впереди женщина осознала, что ей не требуется больше выбираться из того места, которое она безуспешно искала столько лет. В этом нет смысла. Смысл - в самой жизни, которая задевает другие жизни и оставляет невесомый след в природе, который долго будут сохранять, если след этот хорошо вписался в окружающий пейзаж.
Учась у японского садовника, героиня приходит к тому, что жизнь, сад и японская татуировка хоримоно тождественны: всегда не окончены, чуть небрежны, красивы в обзоре и бесконечны в деталях. Обучая ее искусству сада, Аритомо учил ее жить - снова, с тенью погибшей сестры внутри и злостью на жизнь.
В романе ни одна из линий не окончена, каждый персонаж чуть неправильный, кособокий, и в целом, читая, проживаешь жизнь, непохожую ни на одну из знакомых, но тем не менее близкую. Как и в случае с жизнью, не хочется, чтобы книга закончилась. Но финала в ней нет: есть последняя перевернутая страница, а жизни продолжаются.

Прочла роман с интересом, не так много мне было
известно об исторических событиях, на фоне которых происходит действие в романе,
а события в романе разворачиваются в трех разных периодах времени. Нелегкое чтение,
как и любые книги, затрагивающие темы военных действий, оккупационных лагерей и
их последствий. Ужасы произошедших событий навсегда остаются в памяти людей, из
невозможно изжить и сложно примириться с прошлым, но нужно находить в себе силы
продолжать жить дальше. Книга о судьбах людей, их чувствах, воспоминаниях.

Ваше сообщение по теме:

Внимание! Если Вы видите значок с подарком - рядом с блоком цены магазина, кликните на него и получите информацию о том, как получить существенную скидку!

Прямой эфир

Рецензия недели

Ритуал

«Ритуал» Адам Нэвилл

Четверо английских хорошо упитанных мужчин в самом расцвете сил отправились в турпоход по местам боевой славы шведско-норвежских троллей. Так как двое из них были выше средней упитанности и... Читать далее

Lemonstra Lemonstra3 дня 27 минут назад

Все рецензии

Реклама на проекте

Поддержка проекта BookMix.ru

Что это такое?