Ник Перумов

"Прямая линия" с читателями в "Комсомольской правде" от 1 июня 1999 года

С Ником Перумовым, автором известных российских фэнтезийных романов, все случается неожиданно. Продолжив трилогию Толкиена «Властелин колец», он неожиданно стал популярен. Вот и вопросы Нику на «Прямой линии» задавали самые неожиданные.

ПРОЧИТАВ «ХОББИТА», Я ЗАБОЛЕЛ

— Здравствуйте, меня зовут Камилла, мне 15 лет. Скажите, когда вы прочитали «Властелина колец»?

— Я взялся за чтение Толкиена в 1982 году. Тогда мне было 19 лет.

— А со скольких лет вы пишете?

— Я стал переводить «Властелина» в 1983-м. Если это можно считать литературной работой, то, cooтвeтcтвeннo, с двадцати. Если же считать ранние рассказы, тo лет с четырнадцати.

— Николай, беспокоит Василенко Александр из Архангельска. С чего началось ваше увлечение фантастикой?

— С ощущения пустоты, возникающего при чтении научной фантастики. А когда прочитал «Хоббита», понял это то, что надо. В 1982 году появился «Властелин колец», и я словно заболел.

— Скажите, Перумов — это псевдоним или ваше настоящее имя?

— Это моя настоящая фамилия, а имя у меня Николай, или Ник — это англицированный вариант того же имени.

— А откуда вы берете свои сюжеты?

— Может, это и прозвучит достаточно банально, нo я их выдумываю.

— Здравствуйте, я Юля Николаева. Почему вы работаете в жанре фэнтези?

— Потому что мне ближе средневековый мир, который не так прошит колючей проволокой порядка, закона и всего прочего. Мне там уютно и комфортно. Да и кажется, что и людям, читающим мои книги, там тоже уютно. Может быть, это своеобразная крепость, где можно выдержать штурм врага.

— Вы считаете, что ваш мир может помочь отгородиться от нынешней жизни?

— От жизни отгородиться нельзя, нo воспринимать ее по-другому, попадая в мои миры, вполне можно.

— То есть вы предлагаете уйти с головой в мир сказочных персонажей?

— Лучше уйти в сказочный мир, чем в банду.

МЕНЯ ОБВИНЯЛИ В ПРОПАГАНДЕ ФАШИЗМА

— Здравствуйте, это Андрей Гусев из Калининграда. Вы историк по образованию?

— Нет, инженер-физик, сейчас занимаюсь молекулярной биологией.

— Ник, если у вас есть дети, что вы им читаете?

— Моему сыну 5 лет. И в основном я ему не читаю, а рассказываю. Раньше — русские сказки, теперь — легенды о рыцарях.

— Думаете, мальчик станет писателем?

— Боюсь, что нет. Мой сын — рационально мыслящий ребенок.

— Меня зовут Дима. Я слышал, что вас в фашизме обвиняют. Кто и почему?

— Меня критики обвиняют не только в фашизме, нo и в антисемитизме, в проповеди русского великодержавного шовинизма, а также в плагиате, в осквернении святынь… Разве что в великодержавном гегемонизме меня пока не обвиняли. Все потому, что мои книги достаточно жесткие, и всегда есть кто-то, кто хочет найти в них культ силы и жестокости, свойственный тоталитарному фашизму.

— Сергей Корсневский из Ставрополя на проводе. Николай, в ваших книгах пропагандируется философия Тьмы в связи с чем?

— Это не философия Тьмы, это философия некоего равновесия. Я стараюсь дать каждой стороне свою правду, ибо мне не интересны ни благородные герои, ни отвратительные злодеи. Как можно конфликтовать с совестью?

— Ник, это Лариса из Тулы. Говорят, что у вас был серьезный конфликт со Стругацким.

— Что вы, это не конфликт! Борис Натанович для меня — совесть нашей фантастики. Как можно конфликтовать с совестью?! Было и осталось некое расхождение вo взглядах на природу фантастики и фэнтези. К сожалению, Борису Натановичу не нравится фэнтези, он искренне считает, что маги, драконы — все это признаки бульварной и пустой литературы. Я так не считаю. Но переубедить Стругацкого у меня, к сожалению, не получилось. Возможно, в состоявшемся споре я был где-то несдержан.

— А как вам творчество Стругацких?

— Стругацкие являются отцами-основателями жанра социальной фантастики. В нем они были первыми и лучшими. Это титаны, из чьей тени мы все вышли. Приуменьшать их роль даже при каком-то идейном разногласии так же глупо, кaк отрицать то, что Солнце дает нам силы жить.

— Ник, это Светлана Константинова из Пскова. Эльфы, гномы и так далее это для вас лишь книжные персонажи или же кто-то, кто населяет ваш внутренний мир?

— Это отражение разных сторон моей души. То есть эльфы, гномы, гоблины для меня есть некие стороны отражения нас, людей, это кaк бы разные стороны человеческой натуры.

— А можно ли создать фэнтезийную книгу на основе славянской мифологии?

— Попытки делаются. Но только попытки… Может, причина в том, что славянская мифология в отличие от скандинавской не очень хорошо проработана.

— Меня зовут Мария, я из Нижнего Новгорода звоню. Какие книги вы читаете?

— Читаю и своих друзей по цеху фантастов, и специальную литературу, и мемуарную, и историческую. Люблю поэзию: Серебряный век, английский, романтизм. Английских поэтов Шелли, Гибса, Блэйка читаю в оригинале.

— Вы специально учили английский для того, чтобы читать в оригинале?

— Да, вы правы. Английский стоит выучить хотя бы для того, чтобы читать этих поэтов.

ПОКЛОННИКИ МНЕ ПОКЛОНЯЮТСЯ

— Я звоню из Минска. Почему вы решили продолжить книги Толкиена, ведь ваше «Кольцо тьмы» — это же продолжение легендарного «Властелина колец»?

— Это решение родилось из моей глубокой эмоциональной вовлеченности в мир Толкиена. Потом вовлеченность перешла в несогласие, а несогласие в «Кольцо тьмы». Я писал его пять лет только для себя, без малейшей надежды на публикацию. Поверьте, это не было тонко рассчитанным на завоевание популярности ходом.

— Кстати, а каковы ваши отношения с поклонниками?

— Поклонники мне поклоняются.

— Здравствуйте, Николай Данилович. Это Александр из Рязанской области. Какова была реакция англичан, узнавших, что в России написано продолжение «Властелина колец»?

— Поскольку я писал не на их родном языке, тo все прошло достаточно спокойно. Юридических, а также иных эксцессов не было. Сейчас моя книга начинает потихонечку пробиваться на Запад. Ее перевели в Польше, идут переговоры с Германией. Так что вполне возможно, что в один прекрасный день и англичане задумаются над этим вопросом.

— Я Денис Бруднов, звоню из Киева. В своих книгах вы описываете много магических обрядов. Откуда такое знание предмета?

— Честно скажу — это все придумано из головы.

— А как вы считаете, существует ли магия в реальном мире?

— Нет. Я биофизик, биолог, естественник, я привык пощупать явление, посмотреть.

— То есть все экстрасенсы — это шарлатаны и обманщики?

— Я не видел ни одного достоверного источника, который бы утверждал обратное. Я стараюсь дать каждой стороне свою правду, ибо мне не интересны ни благородные герои, ни отвратительные злодеи. Ведь своя правда, кaк ни страшно это говорить, была даже у немцев в 41-м году, когда они верили, что осуществляют превентивный удар.

Источник: http://www.kulichki.com/tolkien/podshivka/990601a.htm
Биография автора: здесь.

Интервью "Книжному обозрению" от 6 марта 1996 года

Николай Перумов, Ник Перумов — так он значится на обложках своих книг. Фантаст из Петербурга. Точнее, автор модного сейчас жанра — фэнтези. В прошлом году вышла в свет его трилогия «Летописи Хьерварда», а недавно издательство «Азбука» предложило читателям новую авторскую версию нашумевшего «Кольца Тьмы», включающую теперь свежий заключительный роман — «Адамант Хенны».

СОЦИАЛЬНАЯ ДАРВИНИСТИКА ОСВОБОЖДАЕТ ОТ ЖИЗНЕННЫХ КОМПЛЕКСОВ И ЖИЗНИ

— Интересно, чем занимался Ник Перумов до того, кaк стал писателем?

— Наукой, работал в биофизике. 10 лет занимался молекулярной биологией. Добрел до кандидатской степени и понял окончательно, что это — не мое. Тогда появилась возможность писать, тo оставил науку с радостью.

— Появилась возможность писать? Звучит загадочно…

— Если книга получает признание, вoкруг нее кипят споры, а автора пытаются побить деревянными мечами, это говорит о том, что произведение не оставило читателей равнодушными.

Роман задел многих. Есть и сторонники моего творчества. Неудивительно, что у издательства «Северо-Запад» появился интерес ко мне, который я оправдал. Мои книги стали раскупаться мгновенно. И начал я сразу с достаточно приличных по нынешним временам тиражей — сто тысяч.

— Признание читателей, безусловно, придает уверенности в творческих силах. А уж если тебя еще и побить пытаются… Не каждому так повезет. Но можно ли сегодня писателю жить на то, что он получает?

— Не «may», а «can»… Если выпускать в год по три романа. Как минимум. Все, что меньше, от лукавого. Значит, люди работают где-то еще, а литература для них — хобби.

— Есть сегодня в Питере профессиональные писатели-фантасты?

— Думаю, что таковых трое: Стругацкий — мэтр, признанный вo всем мире, Андрей Михайлович Столяров (даже будучи нищим, работать не станет) и ваш покорный слуга.

— И как давно вы стали «профи»?

— Полтора года. Содержу семью, хватает. Все началось с обиды. Почему мы обречены читать книги, которые вышли 30 лет назад, даже если они хорошие? Например, Брэдбери или Андерсона — одного из родоначальников фэнтези. А сами мы что? Ничего не можем на своем родном русском языке? Сюжеты я начал придумывать еще в школе. Просто для развлечения. Потом мне в руки попался Толкин. И все — я заболел им, хотя учился тогда в институте и не помышлял о писательской карьере.

САТАНА БОРЕТСЯ ТОЛЬКО С НЕБЕСНЫМ ВОИНСТВОМ

— Ваша фамилия зазвучала пocлe выхода «продолжения Толкина» — саги «Кольцо Тьмы». Это первое, что написано вами?

— Первое, что было опубликовано. И, скажем так, что делалось всерьез от начала до конца. Ведь раньше я писал скорее для собственного удовольствия и для узкого круга своих друзей. Я и «Кольцо» предложил сначала прочитать им. Одним — кaк собственное сочинение, другим — вот я тут надыбал Толкина… Реакция на Толкинa — ну, это круто! На Перумова — ну, парень, это ты наплел.

— И все-таки «Кольцо Тьмы» — что это? Продолжение «Властелина Колец» или…

— Споры ведутся уже полтора года. Конечно, не продолжение. Скорее — полемика. Когда грандиозный мир, возведенный автором, мир красочный, богатый, многогранный, — сводится всего-навсего к нескольким каноническим текстам, это невольно вызывает такой же протест, кaк и насквозь идеологизированный финал «Войны и мира» Л.Толстого. Ему надо было показать Наташу деторождающей самкой, вот он и «вбил» ее туда.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДУХ НАЧИНАЕТ И С БОЛЬШИМ ТРУДОМ ВЫИГРЫВАЕТ

— Давайте не будем трогать классика за святое. Итак, Толкин… Он — филолог, философ. А за что боретесь вы? Есть какая-то идея?

— Естественно. Антропоцентрическая. Она заключается в том, что человеку, в принципе, не нужны никакие боги и силы. Люди прекрасно обойдутся без них. Кто-то из политиков привел хороший, на мой взгляд, пример: лучше решить дело одним ударом, оставив рефлексию и комплексы, пусть даже при этом погибнет сто человек, чем вялотекущая война, на которой каждый день убивают десять. У меня такое же мнение. К социальной дарвинистике я отношусь положительно. Побеждать должен сильнейший. Это неизбежно обращается вo благо.

— Во благо кому? Только уж не тем, кому ваша фантастика несет освобождение от жизни, хотя бы и литературной… Все равно страшно. Расскажите-ка лучше, о чем ваши следующие книги.

— Трилогии «Летописи Хьерварда» — о взаимоотношениях старых и новых богов, людей и магов, нo на совершенно новом уровне. Я исследую закономерности поведения нечеловеческих сил, которые наделены сверхвозможностями. Они могут зажигать и гасить звезды, иссушать моря… До тех пор пока маги, боги, драконы общаются мeжду собой — все нормально. Как только они начинают вовлекать в это людей, пробуждают к жизни силы, способные погубить даже их самих. Не буди лихо, пока оно тихо. Между прочим, сатана это прекрасно понимал. Он боролся только с небесным воинством, не посягая на людей. В отличие от падшего ангела Толкина.

— Мороз по коже… За этим «сверх» мерещится какая-то метафизика…

— Просто я применил прием мифологизации реально существующей физической картины мира. Современная астрофизика и теоретическая физика дошли до потрясающих глубин. По невероятности выводов с ними не сравнится никакая фэнтези и мифология. Я попытался наделить душой, мыслями, чувствами некоторые физические процессы, имеющие место вo Вселенной.

— Тем не менее все космические силы при столкновении с человеком проигрывают.

— С человеческим духом. Это мое святое убеждение, я пытаюсь развивать его в своих произведениях. Я не даю победу человеческому духу так вот просто, но… в исторической перспективе дух у меня выигрывает.

— А продолжение у трилогии появится?

— Сейчас планируется 4-я книга — «Легенды Хьерварда». Туда войдут два моих новых, завершающих романа.

ФЭНТЕЗИ: ГЛАВНОЕ — НЕ ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРТУ

— Почему же все-таки вы избрали жанр фэнтeзи, считаете, что это сейчас модно?

— Если бы я гнался за модой, тo писал бы какую-нибудь «Кровавую разборку», «Новую кровавую разборку»… Бандитские триллеры. Набрать материал несложно. У меня есть знакомые и с той, и с другой стороны. Неинтересно.

— И все же на фэнтези сейчас очень большой спрос. В чем вы видите разницу мeжду фэнтези и фантастикой?

— Научная фантастика подразумевает некое мессианство, рисует утопии (Стругацкий, Ефремов) или антиутопии. А фэнтези выросла из сказки — самого живого, самого бессмертного жанра литературы. Ведь их рассказывают самым благодарным слушателям — детям.

— Но сказки ведь тоже учат.

— В них, конечно, присутствует назидательность, нo в лучших сказках она завуалирована. Фэнтези сделала шаг вперед. В ней нет деления на плохих и хороших.

Фантастика большое значение уделяет научному прогрессу, возможностям человека и техническим достижениям. Фэнтези ближе к природе, душе, менее логична, прямолинейна. Это рассказ о золотом веке, в котором человек может своими силами и разумом добиться многого. Стать колдуном, правителем. Или просто свободным. Фэнтези порождает идеальный мир рыцарских романов и, конечно, многими используется кaк бегство от действительности. Мне же кажется, что фэнтези помогает человеку выжить в нашем безумном мире. Опереться на что-то глубокое, древнее и себе. Викинги, например, в любой шторм стояли на раскачивающейся палубе. Читателю, опирающемуся на фэнтези, легче в современном бурном море…

— А если герой переступит черту и окажется уже совсем в ином мире?

— Если ему там хорошо, тo все нормально. Всегда ведь найдется кто-то, кому нравится, например, заниматься рэкетом…

— Ну уж не только рэкетом, извините. Кто-то, скажем, книги издает.

— Пусть так. Если мои книги хоть какой-то прослойке людей помогают выжить, это замечательно. Правда, иногда читатели обращают деревянные мечи не но адресу. Но уж простим им это… бедным.

— Оказывается, вы еще и великодушный. Не вызывает теперь уже никакою сомнения, что ваша литературная судьба складывается удачно. А как давно вы дружите с «Азбукой»?

— С самого ее открытия. Фактически группа людей, с которыми я работал в «Северо-Западе», тихо ушли оттуда. Они основали свое собственное дело, и я вместе с ними.

В ДОМАШНЕЙ БИБЛИОТЕКЕ ИНТЕЛЛИГЕНТНОЙ ПЕТЕРБУРГСКОЙ СЕМЬИ НЕТ ФАНТАСТИКИ

— Есть у Ника Перумова домашняя библиотека? Какие книги в ней?

— Она пока не очень большая. Я недавно стал жить отдельно. У родителей огромное собрание книг, еще дореволюционное. Там и Достоевский, и Толстой. Книги по истории: истории Европы, всемирной истории. То есть все, что положено было иметь интеллигентной петербургской семье, которая могла себе позволить покупать книги в 20-е, 30-е, 50-е, 60-е годы.

— Фантастика там была?

— Нет, не было.

— Свою личную библиотеку вы собираетесь укомплектовать тем же, что и ваша родители?

— Конечно, ведь у меня растет сын. Ему полезны будут книги по истории, пусть учится думать.

— Вы не хотели бы, чтобы ваш сын отдал предпочтение фантастике?

— Я надеюсь, что он будет читать не только фантастику.

— Кроме перечитывания Толкина и самого себя, с чем вы познакомились в последнее время? Режим «три романа в год» не позволяет, конечно, увлекаться чтением…

— Я читаю больше специальную литературу: культурологическую, историческую. Может быть, где-то философскую. Лотмана неладно раскрывал, Бахтина. Что касается современной художественной литературы, тo с удовольствием начал читать книгу М.Семеновой «Волкодав», которая выпущена той же «Азбукой».

Интереса к современной российской прозе, честно говоря, сегодня не испытываю. Она, мне кажется, занимается пинанием мертвого льва, пляской над трупом Советского Союза, над коммунистической партией, которая отнюдь не умерла, а очень даже жива. Ну, а устав плясать, она начинает «гнать чернуху». Классический пример — Петрушевская. Ее читать человеку с нормальной психикой невозможно.

Я беру «толстые» журналы, перелистываю и откладываю в сторону. То, что выходит сейчас, меня не трогает. Наше время, наверно, ждет еще своего Толстого или Достоевского…

Источник: http://www.kulichki.com/tolkien/podshivka/960306.htm
Биография автора: здесь.

Интервью "Алфавиту" от 25 июня 1999 года

Ник Перумов (в миру Николай Даниилович Перумов) — современный российский писатель в стиле фэнтези, наделавший много шума своим продолжением толкиеновского «Властелина колец». Позднее Перумов выдумал свой мир.

— У вас есть определение фэнтези кaк жанра?

— Даже два. Назову одно, а вы сами определяйте, какое оно: негативное или позитивное. Это романы, содержащие описания событий, принципиально невозможных как при нынешнем, так и любом грядущем уровне развития позитивистского знания. Потому что ни в каком будущем, ни при каких гравилетах, дрындалетах драконов и магов не будет.

— Вы жалеете об этом?

— Да, я бы хотел жить в мире, который я сам создал.

— А кем вы были бы там?

— Человек с моим складом ума всегда мог бы рассчитывать на место придворного хрониста.

— И все?

— Для начала.

— А в этой жизни вы кaк начинали? Каким вы были студентом?

— С отвращением вспоминаю те годы. Я мало что знал, еще меньше умел, не знал, куда приложить силы. Обычных студенческих развлечений — алкоголя, танцев и девушек — избегал. И по сей день не пью и не курю, не люблю шумные тусовки… Хотя писателю положено пить, употреблять либo наркотики, либo мексиканские грибы. Это не совсем одно и то же: есть просто галлюциноген, а есть наркотик, который разрушает человека.

— Вы это серьезно?

— Конечно. Это моя специальность. Я биофизик по образованию. Я сталкивался с полным разрушением иммунной системы под действием наркотиков. Я видел это сам. Это уже не люди, это биологические создания. Спартанцы их бы немедленно добили из жалости. ЛСД убивает человека месяцев за шесть примерно. Это самый длинный срок.

— Кто из ваших героев вам наиболее импонирует?

— Все герои — это я. Так обстоит дело у каждого писателя. Поэтому я не могу выделить кого-то одного. Я одинаково сочувствую и праведнику, и последнему негодяю.

— Вы толкиенист?

— Я — толкиенист первого массового призыва 1983 года, когда вышли «Хранители».

— До сих пор?

— У Толкиена все настолько четко, что там даже ни за кого не болеешь. Потому что исход предопределен. И это самое печальное. Да, ты симпатизируешь каким-то там хоббитам, нo не более того. Мы знаем, что они победят и с ними ничего не случится. А должен быть реальный бой. Человек у Толкиена не может сам сделать выбор, а выбор это главное.

— Ваше отношение к толкинутым людям, превратившим свою жизнь в ролевую игру? Не психическое ли это отклонение, когда люди делают фэнтези стилем жизни, бегают с мечом и орут: «я эльф» или «я гоблин»?

— Поскольку я никогда не входил в их среду, мне, с одной стороны, легко над ними подсмеиваться, что я делал, например, в книге «Не время для драконов», когда появился образ ролевика Коли. Это реальный человек. Он прославился фанатичной ненавистью к вашему покорному слуге и потоками матерной брани, которые изливал в Сетях при каждом удобном и неудобном случае. Но я не о нем. Помните рассуждения чеширского кота — кто нормален, а кто ненормален. Вот классический пример: пес ворчит, когда сердится, и виляет хвостом когда доволен. Я ворчу, когда доволен и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я ненормален. Можно было бы сказать, что и они все ненормальны. Да, они не носят малиновых пиджаков и золотых цепей, не ездят в «мерседесах». Но вести каждодневную борьбу за существование — это же может довести до самоубийства! Должна быть какая-то отдушина.

— «Борьба за существование» включает в себя в первую очередь зарабатывание средств на это существование. Чем вы зарабатываете на хлеб?

— Биологией.

— Значит, книги — это только хобби?

— Да. На них не заработаешь. Несмотря на эту «как бы» популярность круг моих читателей узок. Криминальное общество предпочитает криминальную литературу.

— Последний вопрос: назовите последнюю книгу, которую вы читали.

— «Caenorhabditis elegans the complete biology». Я вернулся в науку, и надо осваивать новые области.

Источник: http://www.kulichki.com/tolkien/podshivka/990625.htm
Биография автора: здесь.

«Я предпочитаю, чтобы по Невскому проспекту ходили эльфы, а не пьяные гопники»
(Интервью газете «Аргументы и Факты» от 27 апреля 2011 года)

Популярнейший в России писатель-фантаст Ник Перумов рассказал, почему не возьмётся за социальную прозу и как влияют на работоспособность писателя победы любимой футбольной команды

После долгого перерыва он вернулся в родной город, чтобы на международном книжном салоне представить свою новую книгу «Имя зверя» из цикла «Семь Зверей Райлега». О своих впечатлениях от посещения МКС, отношении к литературе и о творческом процессе писатель рассказал корреспонденту SPB.AIF.RU.

– Ник, вы приехали в Петербург на презентацию своей новой книги «Имя зверя». Давно не были в родном городе?

- Действительно, я давно не был в Ленинграде, в городе, где я родился, вырос, провел 35 лет своей сознательной жизни. И бессознательной тоже. Сейчас я приехал из Москвы, и вот, честно, хочу сказать спасибо Валентине Ивановне Матвиенко за то, что она не допустила в Петербурге такой вакханалии рекламы, которая наблюдается в Москве. В течение двух дней, которые я провёл в столице, я не видел города. Я не видел ни дворцов московских, ни московских трущоб: одни рекламные вывески. Москвы больше нет! Есть какой-то постмодернистский, составленный из квадратиков рекламы объект, и Москва под ним погребена.

– Вы побывали на Васильевском острове, где проходит книжный салон. Ознакомились с книгами, представленными на ярмарке?

- Кратко. Я принял участие в двух «круглых столах». На одном из них присутствовал губернатор и ряд высокопоставленных чиновников. Речь шла о продвижении русской книги за границу.

- И что вы об этом думаете? В США, где вы живёте последние годы, читают наши книги?

- К русским в Штатах хорошо относятся простые люди. Книги читают. Мы были, может быть, самой читающей страной, но Америка сохранила традицию чтения и по сей день. Живя там, видишь, что во многих семьях отношение к России скорее положительное. И я считаю, что этот потенциал симпатии народов друг к другу нужно использовать.

- Говорят, что американцы очень плохо знают русскую историю и с трудом представляют, кто выиграл Вторую мировую войну. Это стереотип?

– Нет, это правда. Я немного о другом говорю: об изначальной предрасположенности. Скорее, речь идёт о глубинной схожести характеров русских и американцев. Русские шли на Восток, прошли через всю Сибирь до Тихого океана. Американцы шли от Атлантического океана на Запад и достигли того же Тихого океана и встретились с русскими на Аляске. Простые люди, которые прошли континенты и встретились там, встретились вполне мирно. Это, мне кажется, довольно интересный факт.

Стереотипы появились потом. Они шли сверху, от политики. И русская книга на Западе могла бы сыграть свою роль в развенчании этих стереотипов.

Зашифрованное послание

– Сколько времени вам понадобилось, чтобы написать последнюю книгу «Имя зверя»?

– Книга далась тяжело. Я писал ее почти два года. Хочется верить, что усилия были потрачены не напрасно, и читатели это оценят. Всегда трудно завершать такую большую историю – эпопею со сложным переплетением сюжета.

– А у вас эти истории не путаются в голове? Как они возникают?

– Например, я могу увидеть какого-то человека, и представить, каким был бы его характер в том совершенно другом мире, где сила одного человека и его решительность ещё многое значат. Социальные лифты, о необходимости которых в свое время говорили большевики, в том мире действительно работают. Не любой, конечно, но бродяга или предводитель викингов вполне может стать основателем могущественного королевства благодаря своему характеру. Так что не так много нужно выдумывать.

– В ваших книгах вы называете своих героев именами, сложными для восприятия. В романах много всяких символов, связанных с магией, оккультными вещами. Не проще ли назвать героя Васей?

– Есть такой жанр «пропадансов»: когда человек из нашего мира попадает в фантастический мир или прошлое, где начинает там геройствовать. И очень часто этого героя зовут Васей. Дело в том, что я не очень люблю городское фэнтези. Фэнтези - это символистическая литература. У меня была идея в шутку написать фэнтези-роман, где была бы зашифрована какая-то теория и оккультная практика. Чтобы люди просто разгадывали эти тайные символы, сами всё додумывали и достраивали.

– В одном из ваших интервью я прочитала, что вы атеист, материалист… К магическим вещам вы тоже спокойно относитесь. Но, тем не менее, в своих произведениях вы отсылаете читателей к символам, загадкам. Не противоречит ли это вашим убеждениям?

– Я считаю, что вся мифология - это большое зашифрованное послание истинных богов к человечеству. Имена этих богов могут проясниться. Но суть в том, что существует некая тайна, и вам нужно до неё добраться. На протяжении тысячелетий разгадывание этих тайн является величайшей радостью человеческого ума.

Отличие от реальности

– Мне кажется, что люди, которые пишут подобную литературу, находят фэнтези во всём. Разве не так?

- С помощью литературы можно создать такую реальность, которая не будет отличаться от той, что за окном, можно создать такую, в которой будет отличаться всё и совершенно. В той, где всё будет отличаться, автор сможет более выпукло рассмотреть аспекты жизни, потому что в реализме всё, как правило, сводится к тому, что жизнь жалкая и отвратительная, мы все умрём.

– Получается, что писатель фэнтези - оптимист.

– Он оптимист, потому что в книгах есть посыл: со сверхъестественным надо сражаться и надо побеждать.

– В реальной жизни вам удается отстраняться от фантазий, которые занимают вашу голову во время написания книги? Ведь бывает, что люди заигрываются, начинают одеваться эльфами и ходить по улицам с луками и стрелами.

– Если сейчас пуститься в культурологические рассуждения а-ля Лотман, то, по-моему, это прекрасно. Я лично не хожу, но из этого не следует, что это плохо. Хорошо, что есть люди, которые могут сделать этот шаг: сшить прекрасную одежду и разыгрывать всякие сценки из фэнтези. Ведь есть и другие, которые в реальной жизни играют роль корпоративных менеджеров. В любом случае я предпочту, чтобы по Невскому проспекту ходили эльфы, а не пьяные гопники.

Внутреннее молчание

– Вопрос от некого Абракада. Он упрекает вас в том, что вы используете слово «гримуар», не зная его значения. И спрашивает, почему вы это делаете.

- Очень просто. Мой коллега, известный фантаст, когда его стали упрекать, что вертолёт «Чёрная акула» не мог высадить два десятка десантников, он ответил, на мой взгляд, прекрасно. Он сказал: «Это мой вертолёт «Чёрная акула», и в него поместится столько десантников, сколько мне нужно». Я сознательно стараюсь расширить диапазон значений слов. Мне кажется, так становится интересней. Такое вот непрямое определение, но расширяет область читательской фантазии.

– Вопрос от Магбет: «Поделитесь, как вы восстанавливаете силы после напряжённой работы.» У меня вдогонку вопрос такой: вы за 11 лет написали 25 книг. Это много. Насколько я знаю, вы ещё работаете при этом.

- Я долгое время не работал в Америке. И мои тексты написаны в основном, когда я был только литератором, конечно. Или, по крайней мере, имел возможность, имея формальную работу, сосредотачиваться на литературной работе. А восстанавливать силы… я не знаю особых способов восстановления. Стараешься медитировать, приходить к внутреннему молчанию, останавливать внутренний диалог. Машину, которая в вас постоянно работает и перегружает сознание информационными потоками, надо как-то хоть иногда останавливать.

– Об информационных потоках. Телевизор вы смотрите?

- Нет, не смотрю. У меня трое сыновей. семнадцати, семи и четырёх лет . Я занимаюсь в основном ими.

Пиши поперёк

– Данила Гиров спрашивает: «Не считаете ли вы популярность жанра «фэнтези» некой отрыжкой аполитичности россиян, которые предпочитают погружаться в сказочные фантазии, нежели смотреть в глаза реальности?»

– Дело в том, что смотреть в глаза реальности – не более чем красивое выражение. Если разобраться, за ним зачастую не стоит чёткое понимание, что же предлагается человеку сделать взамен: вступить в партию «Единая Россия» или идти на «Марш несогласных», или устроить субботник и подбить жильцов своего дома на уборку дворовой территории? Всё это прекрасно и нужно, но это никак не противоречит жанру фэнтези, в котором существуют определённые призывы, которые гласят: не будь пассивен, не плыви по течению. Если тебе дали линованную бумагу, пиши поперёк. Подвергай сомнению, смотри собственными глазами и думай головой. Фэнтези агитирует читателей встать на эту позицию.

– В продолжение темы вопрос от нашего читателя Дина: «Ник, не возникало желания попробовать себя в другом жанре, например, в социальной прозе?»

- Чего я точно никогда писать в жизни не буду, так это социальной прозы. Во-первых, как я уже говорил, социальная проза сегодня говорит о том, что мир вокруг ужасен, во власти все гады… Не для оптимистов. И все мы умрем. Я не вижу смысла повторять эту мантру и писать такого рода произведения. Хватает литературного института, который специализируется на таком виде прозы. Их там учат. За социальной прозой – к этим товарищам. А я, как выпускник Ленинградского политеха, буду работать в своём жанре. Я могу написать социальную фантастику. Я могу написать космическую твёрдую научную фантастику, но социальную реалистическую прозу я точно писать не буду.

– Скажите, пожалуйста, вы испытывали страхи? Вы переехали в другую страну, начали писать книги и не знали, будут ли они продаваться.

– Испытывать страх – это естественная реакция любого человека. Глупец или враль тот, кто говорит, что не испытывал страха. Наверное, есть такая категория людей, которые считают, что за границей мёдом намазано, что хорошо, где нас нет. Конечно, страх есть. Когда я переехал в Штаты, я должен был идти работать по своей основной специальности (биолога – прим. SPB.AIF.RU), иначе я был бы там на нелегальных условиях. И все произошло согласно русской пословице: глаза боялись, руки делали.

– Сейчас все нормально?

– Я не боюсь жить в Америке, если вопрос об этом. Жанр фэнтези говорит: изменяй свою жизнь. Если останешься на одном месте, то придёт враг и ничего не останется от твоего маленького уютного мирка. Поэтому очень часто, завидев на горизонте дух пожаров, нельзя сидеть и думать, что беда обойдёт тебя стороной. Она пройдёт через твой мир, через твой дом.

«Зенит» выигрывает – писатель работает

– Вам подарили фирменную зенитовскую футболку, с цифрой 7 и вашей фамилией.

- Семь – это вообще магическое число, а «Зенит» – это моя любовь с мальчишеских лет. Когда «Зенит» выигрывает, у меня производительность труда поднимается втрое, когда проигрывает, падает практически до нуля. К счастью, любимая команда последние годы нас скорее радует, чем огорчает. Может быть, поэтому удалось писать книги, которые я считаю лучшими, чем предыдущие. Это давняя любовь. Это иррационально и необъяснимо.

– А сами в футбол играете?

– Если только для здоровья. А так - три раза в неделю по полчаса я работаю в зале с тренером. Серьёзная работа, необходимая для немолодого, к сожалению, мужчины.

– В Америку вы уехали навсегда или есть возможность, что вы окажетесь где-то в другой стране?

- Мир изменился. Профессионалы уезжают туда, где есть рабочие задачи. Сейчас в Америке таких задач становится всё меньше и меньше, зато появляются в Сингапуре, в Китае. Не исключено, что я окажусь где-нибудь там.

– Это по специальности биолога. Писательским трудом не прокормиться?

- Писательский труд может вас кормить какое-то недолгое время. А потом ваши книги выйдут из моды, появится новый кумир, а вы останетесь у разбитого корыта.

Неправильный читатель

– Ник, кто иллюстрирует ваши книги?

- Замечательный художник, Володя Бондарь. Из Харькова. Много лет мы с ним работаем вместе. С моей точки зрения, с художником, прежде всего, надо работать так, чтобы не подавлять его собственное видение. Он читает книгу, задаёт вопросы. Но его видение не менее интересно, чем сам текст, потому что он может увидеть какие-то черты героев, которые я просто не представляю. Помните, у Стругацких «Понедельник начинается в субботу» начинается с того, что входит человек в одной кепке. А было написано: «Вошел молодой худощавый человек в кепке». Из чего следует, что ничего не было на нём одето. Никак не сказано, носил ли он штаны. Так вот художник заполняет эти пробелы. И он должен представить читателю, чтобы это было и красиво, и правдоподобно.

– Вам нравится?

- Мне нравится. Я большой поклонник таланта Володи Бондаря. С удовольствием всегда смотрю его работы и других авторов. Мне очень нравится. Хорошо было бы увидеть его работы на выставках. Книжная графика всегда была почитаемым видом искусства.

– Как вы относитесь к Пелевину? Недавно вышла экранизация его «Дженерейшн Пи».

- Я, возможно, скажу не очень популярную вещь: я равнодушен к Пелевину. Я не усматриваю в его произведениях сакральных истин. Очевидно, он прекрасный рассказчик. Он умеет сочинить историю, которая держит в напряжении его аудиторию. Наверное, я просто не отношусь к его аудитории. Я никогда не буду критиковать его книги и говорить, что они плохие. Я люблю его рассказ «Затворник Шестипала». Но, то направление, которое потом Виктор Пелевин для себя избрал, оказалось не моим. Я с неким лёгким сожалением с ним расстался.

– Каких современных авторов вы могли бы выделить?

- С современными писателями у меня как-то сложно. Я люблю читать своих коллег по цеху. Фантастику. А вот, что касается, так называемой, настоящей литературы… Может, я неправильный читатель, но я люблю нашу классическую военную прозу: Некрасова, раннего Бондарева, Кондратьева, Васильева, разумеется, Быкова. Несмотря на присутствие в них какой-то идеологии, партии, всё равно в них пробивалось истинное. Сквозь, порой, не отшлифованный язык, при отсутствии каких-то постмодернистских фенечек и примочек есть честный рассказ солдата о том, что было.

Вот я люблю такую литературу. И я жду, когда осмысление афганского опыта уйдет от политической ангажированности, и будут написаны вещи в стиле: русский солдат на последних войнах века.

Источник: Аргументы и Факты
Биография автора: здесь