В Литмузее прописали Платонова

Изучать жизнь писателя по комнатам - библиотеке, кабинету, детской - предложил Виктор Шкловский. Музей истории российской литературы имени Даля развил идею критика. ГМИРЛИ в своем главном здании на Зубовском бульваре теперь селит писателей - в новосозданном Музее истории российской литературы ХХ века. Селит каждого в комнаты-экспозиции, помогая посетителю создать образ жильца, представив его в жизни и в творчестве.

Если в экспозиции "Улица Мандельштама: Осип и Надежда", мы шли по улице-коридору с плакатами 20-х к каморке с диваном, на котором спал поэт, приезжая из Воронежа, то экспозиция "Андрей Платонов: в поисках будущего" начинается с плота. "Голубая глубина", "Епифанские шлюзы", "Река Потудань", втекшая потом в "Ювенильное море": книжки Платонова в первом зале стоят на полочках-лодках, словно несомые потоком. Герои писателя управляли водой, всматривались в ее "укромные потоки", искали ее под иссохшей степью - как сам Платонов искал слова, сидя за вот этим столом-бюро или на диване из квартиры на Тверском, переданными музею еще в 50-х вдовой писателя.

- Он всегда начинал с названия, но почти никогда не оставлял самое
первое, - мы с автором книг о Платонове Ниной Малыгиной рассматриваем
рукопись повести "Сокровенный человек", которая сначала называлась
"Страна философов", потом - "Бедность-аномалия"... Похоже, автор любил
править карандашом.

Авторы экспозиции плывут вслед Платонову,
стремившемуся прорваться к сути вещей и явлений, выразить механику
жизни, понять, как вода, пропущенная через турбину, может давать свет. В
рассказе "Родина электричества" от мотора-электростанции "горит лампа,
освещая день", в "Котловане" "от душевного смысла улучшается
производительность", а в повести "Счастливая жизнь" работник конторы
"Мерило труда" считает весы "инструментом чести и справедливости". Под
стеклом - чертеж со схемой пьезоэлектрических кристаллических весов и
подпись "инженер А. Платонов". Молнии сталинского гнева в адрес автора
повести "Впрок" (они здесь - копии страниц "Красной нови", исписанные
рукой вождя: "агент наших врагов!", "балбес!" "пошляк!") закрыли перед
Платоновым двери редакций - но не помешали его, автора множества
изобретений, строителя электростанций и мелиоратора, работе старшим
инженером-конструктором в тресте "Мосметровес".

Инженер-конструктор
чувствовал, как звучит "неясный тонкий голос изнутри механизма", и свои
ощущения пытался передать окружающему. Во второй комнате своего
музейного жилища Платонов предстает корреспондентом "Воронежской
коммуны", пишущим об улучшении климата, и публицистом, пробующим
путешествовать путем Радищева из Ленинграда в Москву, и литкритиком,
высоко ставящим Николая Островского и Хэмингуэя...

Зал называется
"Эфирный тракт", по названию фантастической повести. Ее герой, ученый,
пытаясь ускорить жизнь вселенной, выясняет, что самым действенным тут
будет подключить силу мысли. В экспозиции есть даже платоновский
набросок схемы движения этой мысли, подписаны "мотор", "рельса", указано
"рабочее напряжение в сети". А на обороте чертежа - рукопись. У
Платонова изобретения почти тут же попадали в тексты - нередко столь же фантастические, как и его идеи.