Обмен шпильками, или «Литературные инвективы»

В Великобритании вышел в свет сборник саркастических высказываний поэтов и писателей «Литературные инвективы». Редактор издания Гари Декстер (GaryDexter) включил в книгу столь откровенные шпильки классиков литературы в адрес друг друга, по сравнению с которыми дуэль представляется гуманным способом разрешения конфликта.

Остроумные высказывания, тонкие, глубокие замечания и экстравагантные поступки классиков принадлежат скорее области мифотворческой, чем реальной, академической истории литературы. Известно, что преданные служители муз создавали не только произведения, но и смело творили роман своей жизни. Александр Пушкин, Николай Гоголь, Федор Достоевский, Джордж Гордон Байрон, Оскар Уайльд и многие другие любили разыгрывать этюды, шокирующие светское общество, но не менее эффектно они выступали на литературной сцене. Стоило кому-нибудь написать эпиграмму или рассказать анекдот, героями которых были выдающиеся писатели и поэты, как тут же они оказывались на страницах их произведений в лучшем случае, убитыми, в худшем — униженными.

Сборник «Литературные инвективы» является документальным свидетельством бескомпромиссных и жестоких сражений гениев, который раскрывает, пожалуй, не самые хорошие черты выдающих писателей и поэтов.

Джордж Гордон Байрон славился не только неземной красотой и поэтическим даром, но и язвительными высказываниями о современниках. Однажды он написал издателю стихотворца Джона Китса (JohnKeats): «Более ничего о Китсе: я умоляю вас, похороните его заживо, если же вы не сделаете этого, я обязан буду лично содрать с него кожу. Во всяком случае, это не будет похоже на поведение круглого дурака Манкина».

Вирджиния Вульф в одной из бесед заметила, что «в английском языке миллион слов» и только ее современник Д.Х.Лоуренс «ограничивает себя шестью».

Американский писатель Норман Мейлер не скрывал презрения к роману Вульфа «Мужчина в полный рост» и пользовался любой возможностью отпустить в его адрес острую шуточку. Например, такую: «С определенной точки зрения, чтение этого романа можно сравнить с занятием любовью с толстой женщиной: как только она оказывается сверху, ты либо поглощен, либо задушен».

Классики русской литературы так же не жалели творческие силы на неугодивших им собратьев по перу и на острословов светского общества. Впрочем, в гневе многие из них никого не жалели и жестоко подшучивали даже над близкими людьми и друзьями. Знаменитый рассказ «Попрыгунья» Антон Павлович Чехов посвятил романтическим отношениям Исаака Левитана с привлекательной замужней особой. Художник был так обескуражен, что собирался вызвать писателя на дуэль.

Александр Сергеевич предпочитал на страницах произведений неприятелей убивать. Если же Пушкин подшучивал над какими-то людьми, то чаще всего по-доброму.

В мемуарах близкий друг поэта и его соседка по имению Михайловское Прасковья Александровна Осипова вспоминает такой эпизод:

«Мы нередко его угощали мочеными яблоками, да они ведь и попали в «Онегина»; жила у нас в то время ключницей Акулина Памфиловна — ворчунья ужасная. Бывало, беседуем мы все до поздней ночи — Пушкину и захочется яблок; вот и пойдем мы просить Акулину Памфиловну: «Принеси да принеси моченых яблок», — а та разворчится. Вот Пушкин раз и говорит ей шутя: «Акулина Памфиловна, полноте, не сердитесь! Завтра же вас произведу в попадьи». И точно, под именем ее в «Капитанской дочке». Был у нас буфетчик Пимен Ильич — и тот попал в повесть».

Александр Сергеевич слово сдержал и написал о ключнице в повести «Капитанская дочка», однако от шпильки не удержался и назвал ворчунью сплетницею: «Вечерком иногда являлся отец Герасим с женою Акулиной Памфиловной, первою вестовщицею (сплетницею— прим. ред.) во всем околотке».

Баснописец Иван Андреевич Крылов однажды иначе проучил обидчика графа Хвостова. Когда Дмитрий Иванович Хвостов узнал о нелестном мнении Крылова о его творчестве, он написал эпиграмму:

Небритый и нечесаный,
Свалившись на диван,
Как будто неотесанный
Какой-нибудь чурбан,
Лежит совсем разбросанный,
Зоил Крылов Иван:
Объелся он иль пьян?

В ответ Иван Андреевич сообщил Хвостову, что желает послушать его стихи и готов приехать к нему отобедать. Дмитрий Иванович пригласил корифея, ничего не подозревая об его умысле. Как и обещал, Иван Андреевич пришел в гости, вкусно покушал, а когда граф пригласил его в кабинет для чтения стихов, баснописец прилег на диван и заснул крепким здоровым сном.