ПТ. Часть первая. Глава 9. Красота в роли зубной щётки. Октябрьские прощания

Глава 8. Стандарт, который съел программу. Ремесло Диснея



Уход из школы позволил мне освободить время для литературного творчества. Редакционной работой Симон Львович меня слишком загружать не считал возможным, так же, как и многих других – как я уже писала, он полагал, что журналистов-авторов нельзя мучить скучной рутиной. С одной стороны, я должна его за это благодарить, с другой, он загнал себя в жесточайшую необходимость контролировать процесс выпуска газеты – на всех его этапах, во всех мелочах. Конечно, это неправильный подход к делу, в таких условиях полноценная деловая команда не рождается. А ведь людям – каждому работнику – хочется чувствовать себя достойными, значимыми участниками общей деятельности.

В 1996 году у Соловейчика обострилась сердечная болезнь. Российские врачи сказали, что нужно ехать в Голландию, дабы выяснить возможность операции. Он понял, что вероятность скорого ухода из жизни для него велика. В начале августа он собрал всех сотрудников и объявил, что газета будет существенно обновлена – даже написал по этому поводу специальную разъяснялку, и по части идеологии, и по части организации. И представил нового ответственного секретаря, В.С., которому поручил внутреннее руководство изданием. Объявил и о своей предстоящей длительной поездке за рубеж, правда, не уточняя её цель.

Меня на этом собрании не было: я заканчивала отпуск в Санкт-Петербурге. Когда же я пришла в наш офис, застала довольно странную картину. Стояла какая-то тяжёлая тишина, казалось даже, что во всех комнатах стало темно. Вошла в ту, где был мой компьютер. И увидела В.С.

- Ой! Здравствуйте. Я обозреватель, из отпуска вернулась, тут вот моё рабочее место…

- А теперь здесь я сижу, ответственный секретарь… Мы позднее придумаем что-нибудь для обозревателей.

- То есть пока можно вещичками пользоваться?

- Ну, конечно!

Я почувствовала, что В.С. явно обрадовался моему появлению. Он оживился, стал звонить каким-то знакомым. Потом как-то напряжённо попросил по телефону же секретаря передать сотрудникам, что хочет с каждым познакомиться поближе и просит зайти к нему. Я решила не мешать новоявленному руководителю в этом деликатном деле и предприняла обход соседей. Действительно, барышни наши сидели на своих местах с поджатыми губами, то есть в полной боевой готовности демонстрировать В.С., как его здесь не хотят. Симон Львович привёл человека со стороны, редколлегия же ожидала, что заметное местечко займёт кто-нибудь из старожилов. Мало того – В.С. получил расширенные полномочия, а его предшественница довольствовалась более скромными возможностями. Объяснять редколлегии, что она состоит из людей, которые в реальности представляют собой только группу секретуток, было, конечно, неприлично.

А что собой представлял В.С.? У него был неплохой опыт организатора редакционной деятельности, он замечательно выстраивал всю технологическую цепочку выпуска. Разумеется, он привлёк к сотрудничеству некоторых своих знакомых журналистов. Так, например, у нас появился Андрей Николаев, ему поручили создание информационного отдела, с которым у газеты дело не очень клеилось до того. Педагогическую тему при этом В.С. знал очень приблизительно, и это обстоятельство стало козырем в руках его врагинь.

Когда я зашла в последний раз к новому ответственному секретарю, чтобы забрать свои бумаги – обозревателям выделили комнату в соседнем здании, где «Первое сентября» арендовало несколько помещений, – он вдруг задал мне нелепый вопрос:

- А ведь с красотой легче продвигаться, правда?

- В смысле?

- Ну, этим же пользоваться можно…

- Каким образом? Пользоваться зубной щёткой – это понятно. А красотой как пользоваться? Предлагать что ли свои лакомые телеса всем, от кого что-то зависит?

- Зачем же так?..

- А как же? Вот я красива, и ты в связи с этим будешь публиковать только мои статьи? Кстати, что там с моим последним материалом, я его уже недели три как сдала.

- Школьный отдел говорит, что там какие-то проблемы… Вроде ты школу неправильно понимаешь…

- О как. Пятнадцать лет в школе протрубила, но так ничего и не поняла. Всё красоту свою продвигаю.

- Ты поговори с Симой…

Поговори с Симой – тоже теперь каким образом? У него дела поважнее, чем редакционные интриги: нужно молодцом продержаться всю осень, такую опасную для глубоких сердечников. Галя Слободчикова, сестра его жены, работавшая у нас корреспондентом, сказала мне, что дела идут непросто, однако он собирается приезжать хотя бы раз в неделю в офис – затевает новую рубрику, «Интервью с главным». На самом деле, конечно, её бы следовало назвать «Интервью о главном»: Симон Львович хотел сказать в этих своих беседах с обозревателями «Первого сентября» о самом существенном для себя и на всякий случай с каждым попрощаться.

В этот последний год его жизни мы вообще мало общались, и я не устаю корить себя за это. Может быть, поэтому наши редкие встречи помнятся так отчётливо. Поскольку мне самой знакомы сердечные проблемы, 1 октября – в день его рождения – не удалось приехать в редакцию. Галя на следующий день рассказала, что он привёл своих трёх детей и был как-то особенно трогателен. Я позвонила ему, поздравила – ответил грустно: «Не хватало тебя и твоей гитары…» Вспомнила со стыдом, как не поехала и на вечеринку к Гале, когда та хотела познакомить меня с сестрой, Татьяной Пахомовой. По Галиной просьбе я перечитала стихи последней, они оказались очень умелыми, я даже написала две песни на понравившиеся тексты. И вспомнила также, как однажды он вдруг поднялся из-за стола в кабинете, подошёл к окну, открыл форточку, надышался и вдруг – совершенно без связи с темой нашего разговора – сказал: «Знаешь, Артём, он хороший…» Зачем вдруг о сыне? Видимо, много думал о том, что будет, если Голландия не поможет.

Школьный отдел передал, что Соловейчик просит меня провести с ним интервью для новой рубрики. Я решила, что имеет смысл поговорить о его писательской деятельности, ведь он является автором нескольких книг и даже пробовал себя в художественной литературе. Он почему-то удивился, что вопросы у меня заранее записаны. Я в ответ засмеялась: время – вещь дорогая, тратить его на штуки случайные, необязательные не следует. Беседа получилась приятной для нас обоих. Но Боже мой! – когда через день я принесла готовый текст, чтобы показать герою интервью, мне сообщили, что Симона Львовича срочно положили в больницу. А ещё через несколько дней ему сделали-таки операцию.

18 октября ранним утром меня разбудил телефон и та самая И., которая передала мой первый текст для «Первого сентября» в редакцию, взволнованно объявила: «Эхо Москвы» передало – умер Симон Сооловейчик». Не прошло и трёх недель, как он отпраздновал своё 66-летие. И прошло ровно 10 лет со дня похорон Владимира Матвеева.

P.S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Глава 10. Личная жизнь гитары. Смешная редколлегия

На фото: Симон Соловейчик