Цитата из книги Я исповедуюсь (Жауме Кабре)
«Я не могу не упомянуть высказывание [Теодор Адорно], что после Освенцима поэзия невозможна. — Нет. После Освенцима, после многочисленных погромов, после уничтожения катаров всех до единого, после массовых убийств во все времена и во всем мире... Жестокость проявляется на протяжении стольких веков, что вся история человечества могла бы быть историей «невозможности поэзии после...». Но, напротив, этого не происходит, потому что ведь кто тогда может рассказать об Освенциме? — Пережившие его. Создавшие его. Исследователи. — Да, все это имеет значение; созданы музеи, чтобы сохранить эти свидетельства. Но одного будет не хватать — правды личного опыта: это такая вещь, которую не может передать научное исследование. Ее может передать только искусство, литературный вымысел, ведь он ближе всего к личному опыту. Да. Поэзия после Освенцима необходимее, чем когда-либо.»
