Цитаты на тему ленинград
На этой страницы Вы найдете все цитаты, в которых упоминается тема ленинград. Это цитаты из различных книг, которые добавили наши пользователи. Воспользуйтесь вкладками, сортировкой по параметрам или поиском, чтобы найти интересующие Вас цитаты.
«Восстановление пригородов было подвигом не только реставраторов, но и всех ленинградцев. После мучений блокады, войны они шли на то, чтобы в ущерб стройке жилых домов возрождать эти дворцовые сооружения, вместо насущного возвращать Красоту. С великим трудом страна выкраивала материалы для этих накладистых строек. Восстановление дворцов, пригородов, этого драгоценного ожерелья Ленинграда нельзя было откладывать. Любая отсрочка увеличивала потери, делала их невосполнимыми. История оправдала нелегкое решение, принятое в те дни.»
«В Ленинграде продолжало бушевать лето. Солнце, лениво выкатившееся рано утром из-за горизонта, рассылало теперь горячие лучи, стараясь прогреть как можно глубже и серый гранит набережных, и лужайки с их сочной зеленью, и высокие дома, глазеющие распахнутыми окнами на окружающую красоту. Серебрящаяся поверхность Невы с благодарностью принимала щедроты солнца, перекаты ее волн напоминали медленные движения огромной толстой змеи, переваливающейся с боку на бок. Смело налетающие время от времени облака натыкались на острие солнечных лучей, проколотые насквозь, изливались коротким дождем и снова отступали обессиленные.»
«Рим смотрел на пассажиров, спокойно входящих и выходящих из трамвая.Они были вежливо предупредительными. Или вот эти дети. Они создавали особое ощущение счастья и покоя, и Рим думал, как здорово все же жить в этом прекрасном городе, который воплотил в себе талант и трудолюбие многих простых людей, создавших такую красоту, как этот монументальный Исаакиевский собор или неповторимый по красоте Храм Спаса на Крови, стремящийся ввысь пятью куполами, как эти изумительные фрески на соборе, великолепно вписывающиеся в его архитектуру. Их потрясающая гамма красок сочетается с самой природой, в фрески придают легкость и изящество этому огромному сооружению. Воздух и вода легли в основу проектов первых архитекторов, создавших каменное кружево мостов и зданий.»
«На Старика вдруг накатили воспоминания. Перед глазами – Московский вокзал, куда доставил их поезд «Владивосток-Ленинград», кажется, под номером 1, делающий остановку в Чите. Чемоданы с пожитками. Они садятся в полупустой трамвай, который их везёт в новую жизнь в большом городе... Погожий, солнечный день. Троицкое поле. Мороженое, которое тает в ладони. Пересадка в автобус. Ещё десять минут – и они дома... Запах кожаных сидений, он сохранился, его ни с чем не спутать. Ему взгрустнулось...»
«Нева была здесь широкой, судоходной, от берега до берега метров, наверное, не меньше, чем триста или четыреста, с сильным течением. На тот берег заплывать на лодках боялись – унесёт... Плавали на вёслах вдоль берега, до сада «Спартак» и обратно. Управлять тяжёлой посудиной было непросто, но гребля – прекрасный вид спорта, закаляет характер, крепнут мускулы. А мозоли... что мозоли? Пройдут.»
«Бедновато тогда жили, но на еду хватало, никто не жаловался: такое было время... Из развлечений был телевизор с линзой (для увеличения изображения). К нему придвигали стулья, садились тесно, вытягивали шеи, – мешали головы впереди сидящих, – чтобы что-то увидеть на черно-белом экране. И, конечно, подарком почитали походы в булочную, куда Старик ходил с сестрёнкой и младшим братом. Бабушка давала денег на батоны и французскую булку. Как же восхитительно они пахли!»
«Дом, как и соседские, стоял на обрывистом берегу. Он был частным, двухэтажным, и в нём жили, делили угол несколько семей. Здесь, в этом доме и поселились, потеснив родственников, после демобилизации отца из армии, где тот служил в последние годы на военной базе в Забайкалье. Дом принадлежал бабушке, она была хозяйкой и главой семьи. Бабушка по внешнему виду походила на гречанку: смуглая, темноволосая, кареглазая, тонкий нос с горбинкой, просто красавица. О себе рассказывала неохотно. Во время погромов в Крыму погибли родные, её спас и принял в семью московский купец, дал свою фамилию, дал имя...»
«Нева делает в этом месте крутой изгиб, и на всей его километровой протяжённости в природной заводи неподвижно стояли или, точнее, держались на плаву связки брёвен – затон, промежуточный пункт для лесосплава. Между ними, чтобы ходить, пролегала дорожка из узких плоских досок, «мостки» по-здешнему. Можно было идти по ним, по воде, аки Иисус посуху, прямо от дома до школы. Да и перепрыгивать с одного на другой, потому что мостки имели свойство проваливаться в воду. Тут уж не зевай... Вот и ходили, хотя родители это не одобряли. Но что делать, мальчишки, разве остановишь...»
«О самом Рыбацком известно, что поселение (или Рыбная Слобода) было создано по приказу Петра I. Сюда были переселены семьи нескольких десятков рыбаков, чтобы снабжать царский стол невской рыбой. Расположенное на Шлиссельбургском тракте оно занимало выгодное положение, постепенно расширялось и богатело. Рыбаки жили общиной, их миновало крепостное право. Возможно, это обстоятельство сыграло важную роль в ходе войны со шведами, когда на помощь флотилии адмирала Чичагова пришли галеры с морским народным ополчением.»
«Бугорки... Самые, наверное, по-детски счастливые дни в жизни. Бугорки – малюсенькая, на дюжину домов улочка на окраине Питера, за Троицким полем, на границе с посёлком Рыбацкое. Там, где проспект Обуховской Обороны плавно переходит в Рыбацкий. Пройти оставшиеся от войны бетонные противотанковые надолбы, установленные на тот случай, если бы фашисты прорвались, – здесь проходил внутренний пояс обороны Ленинграда, спуститься вниз – вот они... Бугорки... Надо же, какое название...»