Рецензия Гульнара-anna на книгу «Белая голубка Кордовы»

«Белая голубка Кордовы» Дина Рубина

Книга прочитана в рамках Книжного флешмоба. Накрапать две строчки отзыва на это произведение было бы неудовлетворительно для меня самой, так как "Голубка", без сомнения, заслуживает более развернутых комментариев, поэтому будет что-то, похожее на рецензию. Впрочем, я начинаю понимать, что рецензии, как таковые, у меня не выходят. Скорее, это размышления на тему.

Итак, читается легко. Лирические моменты изысканы, иронические - воздушны, проза жизни - прочна и вещественна... английский thrill захватывает своими коготочками и не отпускает... что же делают в книге эротические моменты я не совсем поняла. У Бунина это смотрится органично, но он и заявляет предмет своего описания сразу - любовь, так что у него-то это очень оправдано. А вот в "Голубке"... Большой вопрос. Ведь тема романа - удел родственной преемственности через поколения, насколько я смогла увидеть. В разрезе исторических событий эпохи и основной специализации главного героя. В тексте и без эротики намешано всего, и для меня такие вставки были досадны, так как цели у них никакой нет. На сюжет они не влияют, на внутренний мир героев тоже, ничего особого не высвечивают в структуре. Смысл тогда? Зачем охватывать неохватное?

И это желание зафиксировать в одной книге настолько разные составляющие меня также озадачивает. Налицо огромный контраст между нежными описаниями природы, любимых людей и тем, что можно отнести на счет "гопниковской культуры", если таковая вообще существует. Все эти мафиозные разборки, сниженный лексикон в ряде случаев... Да, да, все это может быть уместным... но рядом с итальянским рассветом? рядом с озером в горах? В жизни, конечно, и не такое увидишь, нецензурная брань в опере, пивные банки в картинных галереях, грязные трусы, повисшие на ветках деревьев... Не думаю, что задачей литературы является фотографическое отображение жизненных реалий. Для этого есть фотоаппараты. Или хроники. Но "Голубка"-то ведь именно художественное произведение, так? Т.е. события ее художественно преломились в сознании автора, прежде чем попасть на страницы. Да, в искусстве есть множество направлений, подчас весьма экзотичных, но ведь и определенные законы существуют даже для самых экзотичных видов искусства. Есть и понятие диссонанса. Вот для меня тот контраст «между» и «между» в «Голубке» стал таким диссонансом. Будто положили два мазка, которые может и неплохи сами по себе, но рядышком, в соседстве друг с другом… Как селедка и кофе со сливками. Для меня сей калейдоскоп не совсем удачен.

Вот, пожалуй, и все минусы, которые я для себя выудила в книге. Теперь о плюсах. Мастерство сюжета! Сначала пришло на ум сравнение с безумно изощренной кружевной вязью: куда ниточка зашла и откуда ей выйти… а коклюшки летают и летают в деловитых руках мастерицы, ниточки сплетаются, расходятся, теряются на изнанке и снова выныривают налицо… Потом пришло ощущение, будто это не вязь возникает из ниоткуда, а сами люди. Как будто все, что должно случиться, уже было придумано давно, заранее, и острыми серебряными иглами этот каркас нанизывал на себя людей, вещи, «случайные» события... Для самого автора-то, конечно, так и было… Но в книге он взял на себя роль Фатума.

Язык! Но тут я балансирую на какой-то непонятной мне грани. Есть места, которые «льют масло с медом» на сердце. Так они похожи на стили Бунина с Булгаковым:

«…и набухшая солью гибельная тьма — та, что лишь у моря бывает, у этого моря, — навалилась вновь…»,

«Когда музей собирался приобрести очередную картину, созывалась, натурально, комиссия, и все эксперты высказывались»,

«Была еще газовая плита в углу и нечто вроде кухонного шкафчика, на боковой стенке которого висела целая коллекция разновеликих турок, или, по-здешнему, джезв, для любой компании, хотя компанию составлял себе в этом доме один лишь человек — он сам; даже Нахман не смог бы попасть в свой дом, да он и не особо совался: сукин ты сын Заккарья всегда платил за год вперед и на стук в калитку не отзывался».

«Это невесомое, выстланное по дну белым известняком альпийское озеро было окружено зубчатыми горами.
По утрам в нем струилась шелковая рябь, как в тихой реке: горный ветерок тревожил рассветную воду. По мере того как утро веселело и свет проникал все глубже в прозрачную толщу воды, становилось видно, как рыбы стоят в ней неподвижно одна над другой. В подернутой купоросом зеркальной пластине озера прибрежные деревья отражались так ясно, что можно было листья пересчитать…»

Но вижу-то я Бунина с Булгаковым, а вот Рубиной пока не вижу. Впрочем, скорее всего, это из-за незнания мною автора, и при дальнейшей начитке картина для меня изменится.

В плюс идет и детальная проработка «легенд» персонажей. Исторические экскурсы и «введение в изобразительное искусство», повседневная жизнь испанских, итальянских и израильских городов и местечек, украинской глубинки и союзного, а потом и перестроечного Питера…языковые обороты, диалектные словечки… Как человека незнакомого ни с чем из вышеперечисленного, меня все это очень подкупило.

Что же до выписанных характеров… Не зацепили. Нет, все, конечно, мастерски вылеплено… «Стоят перед глазами, как живые». Но захватывает их судьба, а не они сами. Даже Кордовину сочувствовать места как-то не остается, все любопытно, что же он дальше-то делать будет. Вот такая ерунда.

Таким образом, могу сделать заключение, что начало знакомства с творчеством Дины Рубиной для меня вышло очень многообещающим. Такую изощренную и прихотливую вязь людских судеб хочется видеть еще, воплощенной на страницах следующей книги.