Рецензия Стопченко на книгу «Чевенгур»

«Чевенгур» Андрей Платонов

Рано утром, когда солнце еще не пролило свои питательные лучи на серую землю, товарищ Стопченко вошла в вагон метро, чтобы принять участие в ежедневном движении на работу. Могучая подземная машина с запашистым духом усталости соседно сидящих людей приняла товарища Стопченко на продавленное пролетарское сидение. В поездке Стопченко испытывала свое зрение чтением книг, прикипая к ним всем естеством, и не замечая даже мокрости острых зонтов попутчиков.
Стопченко была обыкновенной скудной бабой, и хотя советское государство трудящихся провело ее через школы и университеты, но Стопченко оценивала книги не выученным умом, а внутренним пониманием. В этот раз она читала сочинение товарища Платонова «Чевенгур», и с первых строчек этого необычного текста в ней стронулось и все больше разгоралось чувство родственности. Бессоная сила чтения влекла ее вслед за героями Платонова по пути революции и организации социализма. С каждой страницей нетерпение наласкаться словом все больше раздражало, и шевелилось внутри что-то простое, как радость. В труде в эти дни Стопченко ничего не трогало, лишь ворочалось ожидание вечера, чтобы после службы жить главной жизнью. И еще хотелось обратить текущее чувство в мысль, чтобы больше людей сочувствовали идее книги «Чевенгур». Не будучи словесным человеком, Стопченко несколько раз начинала писать о том, что выдумана книга интересно, и вышло для чтения хорошо. Но так и не получалось у нее охватить объяснением всю душевную мечту товарища Платонова.
И не смогла она даже определить, кто из персонажей ей понравился больше, от каждого взор Стопченко заволакивался воодушевлением. Ведь даже у каждого коня здесь есть грудь с сердцем и благородное лицо с глазами. Здесь люди поднимают себя на революцию и обязательный подвиг, закаляются в чувстве товарищества. Другие люди бедно доживают, выкармливая своих детей, или хороня их. Здесь болеют смертельным старчеством и мучаются молодыми силами. Есть такие, кто махнули рукой на власть, и лежа лежат, есть те, кто волнуются о пролетариате и социализме до скорбных слез. Все герои исполняют жизнь вперед разума и пользы, одних никто и ничто не ведет, а других манит надежда на скорое устройство общества, и даже на научное воскрешение Розы Люксембург, погибшей в германской буржуазной земле. Есть и полностью доделанные до коммунизма мужики и бабы, такие что можно прямо к Ленину вести. Все они нарисованы словами так выпукло, что Стопченко порой страшно было растрогаться, и она теряла свое спокойствие для восхищения.
Многие другие чтецы выговаривали свою досаду на написанное Платоновым, обижали его косноязычием, и даже жаловались немного на телесную трудность восприятия текста. А другие, как и Стопченко, получили в книге полное душевное утешение и постоянное удовольствие. Оно и правильно - слишком много есть на свете разнообразных людей, чтобы следовать одному общему закону.