Рецензия Эйне на книгу «Под стеклянным колпаком»

«Под стеклянным колпаком» Сильвия Плат

В минувшее воскресенье я нашла в себе достаточно жизнелюбия для того, чтобы дочитать единственный роман Сильвии Плат. Меня слишком тревожили ее стихи, слишком интриговала ее судьба, чтобы пройти мимо ее книги. Первые страницы показались мне наполненными латентным отчаянием самой писательницы, следующие сто граничили в равной мере с мизантропией наивностью, а потом читать стало невыносимо. Это не имело ни малейшего отношения к литературе, было слабо, неумно и никуда не годилось. Что нужно героине, Эстер Гринвуд, чтобы перестать маяться ерундой? Она - не Плат, вовсе не преследуемая депрессиями Сильвия Плат, а обыкновенная фантазерка! Эстер играет в самоубийство - она вообще во многое играет и многое выдумывает, чего стоит хотя бы театральный поход на могилу отца, разговор с морячком-новобранцем, отношения с Бадди Уиллардом.

Я бросила книгу.

А через две недели подумала, что проявила слабость. Мнения о художественных качествах романа я не изменила и, дочитав, хмыкнула: героиня распрощалась с девственностью, которая так тяготила ее триста страниц подряд, и все ее суицидальные наклонности испарились, были смыты потоками крови. "Я хочу сказать, что лишь у одной из миллиона это бывает именно так". Инициация? Чушь. И до чего мне надоели ее черные кожаные фирменные туфли. Лучше бы Эстер выкинула их вместе с нью-йоркскими платьями.

Если бы у меня было бумажное издание, я тотчас отнесла бы его в сквер и оставила на какой-нибудь скамейке. Я была раздосадована графоманством Сильвии Плат, я рассказывала о нем коллегам, но не могла отделаться от мысли, что у книги должен быть другой смысл.

"The Bell Jar" - это не литературный манифест Сильвии Плат. В его сюжеты не спрятаны универсальные истины. Никакого пути - взросления, выздоровления или осознания себя - Эстер Гринвуд не проходит, и все это - бессмыслица, никчемная книга о никчемной девице. Вот только Плат писала ее не потому, что ей нужно было заявить о себе, поэтессе, в прозе. Она ничего не постулировала и не искала как писатель. Это даже не автобиографическое произведение, сколько бы персональных впечатлений в него ни вставила Плат. Это крик, застрявший в глотке.

"Я подумала, что будет достаточно рассказать ему только о том, о чем хочется рассказать, и что я смогу держать под контролем собственный образ, складывающийся у него в сознании, упоминая одно и утаивая другое, — и пусть он не воображает себя таким умником".

Вот что я почувствовала на первых страницах, а потом упустила. Весь этот роман и есть стеклянный колпак - он не дает Сильвии вдохнуть воздух и выдохнуть с воплем правду. Эта книга - попытка обмануть читателя и себя точно так же, как Эстер обманывала доктора Гордона.

"Мне очень плохо, но я не выношу ваши постные физиономии и ваше приторное сочувствие и ничего вам не скажу. Я хочу покончить с собой, но, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ. Я чертовский хочу жить". Аз есмь - бьется, как язык колокола. Вот что пыталась сказать Сильвия. Вот что она запрещала себе говорить и потому врала: ее героиню будоражило не отсутствие сексуального опыта, не страх собственной бездарности и даже не дурацкие туфли из Блумингдейла. Эстер нужно было, чтобы кто-нибудь заметил ее, выдернул из фантазий и объяснил, что спасти ее может только она сама. Эстер Гринвуд - дура, Сильвия Плат - нет: она писала в попытке докричаться из-под колпака, исповедоваться, страшась и стыдясь этого и тут же взамен придумывая очаровательную (бриллиант в запонке, зеленая юбка колоколом) литературную ложь.

Ее не услышали. Счастливой сказки с продолжением (а его Сильвия сожгла, узнав об измене мужа) не получилось. Плат предприняла еще одну попытку и покончила с собой. Конечно, она хотела, чтобы ее спасли. Она любила жизнь.