Рецензия Ksenia_1004 на книгу «Искра жизни»

«Искра жизни» Эрих Мария Ремарк

16 декабря 1943 года за антивоенные и антигитлеровские высказывания нацисты казнили женщину по имени Эльфрида Шольц. Существуют свидетельства, что судья объявил ей: "Ваш брат, к несчастью, скрылся от нас, но вам не уйти". Её брат, известный писатель Эрих Мария Ремарк, навсегда покинул Германию в 1932 году – не вынес травли набиравших популярность и претендовавших на управление страной национал-социалистов. Его книги попали в список запрещённых, Лига германских офицеров протестовала против его выдвижения на Нобелевскую премию. Писателя обвиняли и в том, что он написал роман по заказу Антанты, и в том, что он украл рукопись у убитого товарища. В апреле 1932 года был изъят банковский вклад Ремарка на сумму 20 тысяч рейхсмарок — "по подозрению в незаконных валютных операциях и смене постоянного места жительства на Нидерланды". Все эти действия властей повлияли на его решение покинуть родную страну, и он перебрался в Швейцарию на постоянное место жительства. А Эльфрида осталась в Германии…
О смерти своей сестры Ремарк узнал только после окончания Второй мировой войны. Именно ей он посвятил свой роман "Искра жизни", вышедший в 1952 году. После войны Ремарк занимался изучением свидетельств людей, прошедших через мясорубку немецких концентрационных лагерей. Эти свидетельства, а также официальные отчёты и показания участников тех страшных событий легли в основу романа.

"Лагерная жизнь - как каток: она подминает всякое "я", утрамбовывая его в плотную людскую массу"

Через "каток" лагерной жизни во время Второй мировой войны прошли десятки миллионов людей. Вряд ли найдётся информационный источник, в котором указано точное количество узников концентрационных лагерей. Сколько их, так и не вышедших на свободу, замученных нацистами, умерших от голода и инфекционных болезней? А сколько сломанных, обожжённых пламенем войны человеческих судеб? Ни один историк не назовёт вам точную цифру. Цифру! Как же, чёрт возьми, цинично это звучит. Смерть миллионов людей превращается в статистику. А в любой статистике существует погрешность, даже самая маленькая.
У узников концентрационных лагерей нет ничего. У них забрали всё, что было им дорого: семью, дом, свободу. Даже имена, и те забрали. Главный герой находится здесь так давно, что отзывается только на свой порядковый номер – пятьсот девятый. Как его звали? Как он здесь оказался? Всё это уже не имеет значения. Кажется, что всю свою жизнь пятьсот девятый провёл в заточении, а то, что было до лагеря, приснилось ему и исчезло, как только прозвучала команда "Подъём!".
Как же пятьсот девятому удалось выжить в условиях, в которых перестаёшь ощущать себя человеком? В условиях, в которых ничего нельзя сделать, а любое сопротивление будет жестоко подавлено? Как выжить без воды и пищи и не умереть от истощения? Вместо пищи, которую не видишь неделями, остаётся жрать (именно жрать) надежду. Только благодаря надежде и выжили те, кому удалось спастись из немецких концентрационных лагерей. Но надежду жрали не все – многие просто не верили в то, что когда-нибудь им удастся выйти на свободу и вернуться к жизни. И погибали. Сначала погибали духом, а затем погибали в физическом смысле. А пятьсот девятый отчаянно цеплялся за жизнь.
Вместе с пятьсот девятым за жизнь отчаянно цеплялась жалкая кучка "ветеранов". Из сорока четырёх их осталось двенадцать – суровая зима и голод сделали своё дело. "Из этих двенадцати один сошёл с ума и был твёрдо убеждён, что он собака, а точнее, немецкая овчарка. Ушей у него не было, он их лишился, когда эсесовцы тренировали на нём собак. Младшего из ветеранов звали Карелом, это был мальчонка из Чехословакии. Родители его погибли и теперь удобряли картофельное поле набожного крестьянина в деревне Вестлаге – дело в том, что пепел сожжённых в крематории засыпали в мешки и продавали как искусственное удобрение. В нём много фосфора и кальция".
"Старшему из ветеранов было семьдесят два. Поляк Юлиус Зильбер прозвал этого старика Агасфером, поскольку он исхитрился пройти через дюжину концлагерей в Голландии и Польше, Германии и Австрии. Сам Зильбер тем временем успел помереть от тифа и теперь расцветал по весне пышным кустом примул в саду коменданта Нойбауэра, который получал пепел из крематория бесплатно…".
Нойбауэр. Самый противоречивый персонаж романа. В нём уживаются властный комендант концентрационного лагеря и заядлый садовод. В своих владениях он жестоко обходится с заключёнными, а за колючей проволокой с трепетом ухаживает за цветами в саду и всё свободное время посвящает своему увлечению. Своих подчинённых он держит в ежовых рукавицах, не терпит никаких возражений и критики в свой адрес. А дома он не может совладать с бесконечными упрёками жены и неуважением родной дочери. От его власти и могущества остаётся всего лишь призрачная видимость, которая рассеивается как туман.
Книга читается крайне тяжело. Процесс чтения у меня растянулся почти на месяц – это не та книга, за чтением которой проведёшь весь день. Она скорее из тех, которые лучше читать постепенно, максимум по две главы в день. Я из тех людей, которые всё прочитанное и увиденное пропускают через себя, поэтому каждый раз после окончания очередной главы я откладывала книгу в сторону и осмысливала только что прочитанные строки и переживала описанные в ней события. Тем, кто ещё не знаком с творчеством Ремарка, не советую начинать ваше знакомство с "Искры жизни", иначе ни одной книги этого писателя вы и в руки не возьмёте. Начните с чего-нибудь лёгкого, например, с "Трёх товарищей". А "Искру жизни" оставьте на потом.
Мне, страстно влюблённой в творчество Ремарка, "Искра жизни" показалась самой тяжёлой его книгой. После прочтения она заставит читателя ещё долго пропускать через себя своё содержание и ещё долго не отпустит к следующей книге. Но разве не такую реакцию читателей должно вызывать достойное литературное произведение, которое читали, читают и будут читать будущие поколения людей?! Ведь для любого писателя признание и любовь читателей – это лучшая награда. И не важно, жив он или мёртв. Главное, что творчество его живёт в наших сердцах.