Рецензия на книгу «Там»

«Там» Анна Борисова

Почему речь идет о «фокусе»? Да потому что Акунин-Борисова взял из самых разных сторон по лучу жизни, по отдельной ни на кого другого в этой истории не похожей личности, и свел их в одной точке, сфокусировал линзой своего повествования в одну точку – точку смерти. После чего они опять разлетелись в самые разные стороны, ибо «каждому дается по вере его».
Если в «Креативщике» Акунин самим заголовком сразу задал чисто фантазийный тон. То в этой книге названием «ТАМ» он уже четко направил нас на что-то конкретное, что-то такое лично-откровенное. Но на мировоззренческую эта книга совершенно не тянет. Беллетристика практически в чистом виде. Атмосферу книги очень легко себе представить, если вспомнить фильм «Куда приводят мечты», где герой Робина Уильямса блуждает по «масляно-нарисованному» потустороннему миру. У Акунина то же самое, только помноженное на двенадцать различных художественных техник – то это мир праведного шахида Мусы, в котором его ждут прекрасные райские кущи и наложницы (я бы даже порекомендовал соответствующим службам проанализировать данное описание на предмет пропаганды экстремистского шахидизма, так сладко Акунин расписывает последующее потустороннее бытие смертников), то это мир реинкарнации буддиста Вады, в рулетку выбирающего свое новое воплощение, то ушлый чертячий мир пройдохи мента Колыванова, а то и инопланетная реальность вернувшегося из земной командировки Джка – бармена Вадима Гурко, ну и т.д.
В общем, полный набор человеческих стереотипов-верований в отношении потусторонней реальности с легким осовремененным юморным стебом. Разве что еще и с наличием некоторых морально-реверсивных мыслей, дескать, не заморачивайся, не множь лишних верований и сущностей при жизни, потому как после нее все эти надуманные тобой сущности и будут сопровождать тебя ту самую целую вечность, и тому подобных.
Возможно, для молодого читателя, не заставшего лихие 90-е, когда на наши головы, как из ведра, из сотен самиздатовских и заграничных миссионерских брошюрок полились все эти традиционные и экзотические учения – индуизма, шаманизма, оккультизма, экзорцизма, белого братства, все эти Рерихи, Кастанеды, Блаватские, Гурджиевы и прочие.. прочие… - все это будет в диковинку, свежо и интересно. Мне же фантазии на оккультные темы с кучей слоев небес, уровней сумраков, адов и блаженств показались скучными – последние истории я уже просматривал по диагонали. По ту сторону все равно никто из нас не был (да и вряд ли будет, в соответствии с моей идеей замкнутости сознания в зацикленной единственной жизни, чего я в этой книге так и не встретил, в отличие от «Креативщика»), поэтому и фантазировать можно до бесконечности – никто не проверит и не притянет за неправду.
Интересной была первая часть книги – до фокуса смерти. Хоть что-то близкое к поискам человеческой сущности, что каждый сам может прочувствовать на предмет истинности. Но эта часть кончилась быстро, явно не дотягивая до середины книги.
В общем, если продолжить оптическую аналогию данного творения и рассмотреть его в качестве зеркальной поверхности. То внутри повествования по углу своего падения каждый герой получает и угол своего отражения.
Смерть – это зеркало между мирами,
И в нем отражаемся только мы сами… *
А снаружи повествования – я как читатель, падая на эту поверхность под своим углом, ожидал получить хороший упругий отскок, но, увы, не получил – увяз, поглотился, рассеял энергию. То ли частоты излучения у меня не те, то ли поверхность не про меня.
Так что остальным читателям могу только порекомендовать: попробуйте, вдруг книга что-то отразит из вашего естества. Чем черт-бог-инопланетянин не шутит…
***
* Полный текст стихотворения, написанного 28.09.2000 г.:
Смерть – это зеркало между мирами.
И в нем отражаемся только мы сами.
Чем ближе подходишь, тем видно ясней
Бессмысленность прожитых ранее дней.
У самой границы ты видишь свой страх,
Запрятанный в старых усталых глазах.
А что же за гранью?
Какое значенье, реальность или ее отраженье.
Ведь жизнь –
Это только лишь солнечный зайчик,
Скользящий от зеркала к зеркалу дальше.