Рецензия на книгу «Кюхля»
Впервые опубликованный в 1925 году роман «Кюхля» посвящен трагической судьбе друга Александра Пушкина со времен Царскосельского лицея — декабриста Вильгельма Кюхельбекера. Что заставило восторженного, романтичного, до боли тонко чувствующего мальчика из небогатой немецкой семьи дворян-лютеран испытать более болезненные переживания за Россию, чем его современники, кичившиеся вошедшим в моду после победы над Наполеоном показным патриотизмом? Почему непросто складывались его лицейские годы, в которые на долю Вильгельма выпало немало язвительных насмешек? И что привело его — совсем не воителя — на Сенатскую площадь, а потом — в казематы Алексеевского равелина, в ад сибирской каторги и долгие годы ссылки, из которой ему уже не суждено было вернуться?.. Показать
«Кюхля» Юрий Тынянов
Я не люблю исторические романы. В первую голову потому, что люблю историю. И немножечко ее знаю. Но волею судеб я побывал недавно на могиле Вильгельма Кюхельбекера – декабриста и однокашника Пушкина. И понял, что по большому счету, почти ничего о нем не знаю. Тут мне и подвернулся Тынянов с его ранним романом «Кюхля».
«Кюхля» был написан почти сто лет назад, ровнехонько к вековому юбилею восстания декабристов. Буквально пара слов о самом восстании – это самое светлое пятно в истории России. Вот именно этим событием мы можем тыкать в лицо любому иностранцу и говорить, что мы лучшие. В истории России – сплошной трагедии напополам с кровавой жестокостью – случилось событие, которое нельзя назвать иначе как Поступок Людей Чести. Элита имперского офицерства, которая имела всё, что нужно для жизни, намеренно отреклась от высокого статуса и пошла против власти. Исключительно ради униженного рабского сословия – крестьян. И эти офицеры не устраивали заговор, не резали императоров в альковах. Они честно вышли на площадь и потребовали к ним прислушаться. Это было безумно наивно, но я не знаю в мировой истории более благородного бунта.
Это было восстание донкихотов. И Кюхля был донкихотом даже на фоне своих братьев по оружию.
В 1925 году, когда роман «Кюхля» был опубликован, советское искусство еще не было пропитано идеологизацией, оно оставалось по-хорошему революционным. Поэтому, к счастью для нас, книга не стала историей формирования настоящего пламенного революционера. Типа, как он видел народную боль и как наполнялся ненавистью к крепостничеству и самодержавию. Конечно, немного этого есть – но совсем чуть-чуть. В основном, это роман, раскрывающий психологический портрет Кюхельбекера. И портрет этот, конечно же, ох как сложен!
С детских лет Кюхельбекер отличался болезненным отношением к самому себе. Да-да, комплексы-комплексы – даже изысканные дворяне XIX века им были подвержены. И уж тем более, Кюхля. Не особо красавец, болезненный, сферический интеллигент – он с детских лет остро реагировал на любую критику. Видел выпады против себя даже там, где их и близко не было. Он своего друга Пушкина вызвал на дуэль за эпиграмму!
Начинается повествования с лицейских лет. Кюхельбекер учился в том самом первом наборе Царскосельского Лицея – с Пушкиным, Горчаковым, Дельвигом, Пущиным и прочими детишками, которые сформировали затем высший свет Империи. Здесь он и стал Кюхлей, здесь впервые испытал жестокость общества и полную невозможность противостоять ей. Не знаю, исторический это факт или нет, но юный Вильгельм в Лицее даже попытался утопиться в пруду. Поскольку Тынянов был не просто писателем, а ученым-литературоведом, специализировавшимся как раз на этой эпохе – я ему поверю.
Судя по всему, Кюхельбекер был не обделен литературным даром. Но увы, в истории он совсем не запомнился как поэт или прозаик. И мне кажется, тому две причины. Первая – тот самый сложный характер Вильгельма, его тонкокожесть, нелюдимость, истеричность. То ли дело, обаяшка Пушкиным – как такого не любить! А второе – нелегко быть в меру талантливым, когда каждый – ну вот практически каждый! – образованный мужчина в России легко складывает вирши. И весьма качественные (не то, что ныне – в этих ваших интырнетах!). Конечно, в такой среде выросла целая плеяда по-настоящему гениальных поэтов. Свет этих Плеяд, спустя время, полностью затмил робкую, нервно мерцающую свечу Кюхельбекера.
И потому Кюхля в романе является скорее свидетелем буйства российского искусства, нежели его создателем. В его друзьях – Пушкин и Дельвиг, Рылеев и Грибоедов. В том мире количество гениев на квадратный метр так велико, что ничего не стоит случайно, в кабаке, пересечься с Чаадаевым, например. Восхитительное время!
К чести Кюхельбекера, ни разу не удалось мне в тексте уличить его в зависти к своим гениям-друзьям. При всей сложноси характера, был он человек предельно благородный, с обостренным (хоть и болезненным) чувством справедливости. Он не ревнует, а старательно пишет, надеясь войти в созвездие поэтических Плеяд. Даже в ссылке, морально и физически истощенный, он испишет пачки толстых тетрадей.
Сложный характер, конечно, делал жизнь Кюхельбекера нелегкой. Ему не везло с противоположным полом, не клеилась карьера. Попытки вызывать на дуэль каждого, кто скалил на Кюхлю зубы, только усиливали негатив вокруг него, да и проблем добавляли. Тем более, что был Вильгельм не грозный дуэлянт в эполетах, а сугубо штатский человек с проблемами зрения и слуха.
На самом деле, неудивительно, что именно такой человек прибился к заговорщикам. Ему не надо было выходить из зоны комфорта и рисковать уютным, нажитым мирком. Не было у Кюхельбекера этого мирка. Зато было четкое видение того, как несправедливо устроено российское общество. Вильгельм, поездил по этим загнивающим Европам и ясно видел, что крепостничество – это средневековый позор России. А потому, как бы нелепо не выглядел штатский Кюхля в каре блистательных военных – это было его место.
Отдельно хочется похвалить автора за описание восстания декабристов. Описано очень детально, безоценочно, а самое главное – описано оно с двух сторон. Очень интересно было читать о том, как видела восстание семья Романовых. Где были серьезные проблемы между братьями умершего императора Александра I. Ситуация с троном казалась чрезвычайно шаткой. Потому и выход войск на Сенатскую площадь Николай I воспринимал как некие интриги против него лично.
Финальная часть книги угнетает. Остатки жизни каторжанина Кюхельбекера – а проживет он еще 22 года – это одна сплошная боль и печаль. И не то, чтобы самодержавие поступило как-то особенно жестоко, но Кюхля словно стал птицей, которой запретили петь. Не просто запретили, а вырвали кадык. Ему, склонному к творчеству, жившему среди творцов, долгое время не давали ни читать, ни писать. И в целом, остатные годы – а среди них были и вполне сытные и благополучные – Тынянов показывает такими угнетающими, что читать было почти физически больно.
В 1846 году его – полуслепого, полуглухого, наполненного болезнями – привозят в очередное место ссылки. В Тобольск. В том же году Вильгельм Кюхельбекер там умирает. И у его могилы мне довелось постоять пять-десять минут.
Если бы я тогда мог прочувствовать всю горечь, скопившуюся в той могиле!
http://bookmix.ru/blogs/note.phtml?id=242
В компенсацию приведу строчки, написанные молодым Коржавиным о декабристах:
Зависть
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще,
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь.
И какие бы взгляды вы
Ни старались выплёскивать,
Генерал Милорадович
Не узнает Каховского.
Пусть по мелочи биты вы
Чаще самого частого,
Но не будут выпытывать
Имена соучастников.
Мы не будем увенчаны…
И в кибитках,
снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами.
1944
Эпизод с прудом действительно был. Не получается идеализировать прошлое, в Лицее тоже была школьная травля. И на мальчика, которого довели до этого пруда, потом нарисовали весёленькую карикатуру, которая сегодня в Лицее висит. По-настоящему трагическая, с детства трагическая, была у Кюхельбекера жизнь.
Но нытиком он не был...
Второй абзац — да! Тыкать, пожалуй, не надо, но событие и впрямь абсолютно уникальное. Это ведь было восстание не против кого-то, а против собственных привилегий, против себя и своих благ. Поразительная русская история.
Не читал