Рецензия на книгу «Россия во мгле»

«Россия во мгле» Герберт Уэллс

В этом году мы отмечаем 100-летие революции. Для кого-то это праздник, для кого-то нет, всё зависит от личных политический и мировоззренческих предпочтений. Но я бы не хотел навязывать собственные взгляды и развязывать одну из бесконечных дискуссий о том, какой путь лучше и кто прав. Не хочу и не призываю никого грустить по ушедшим временам, неважно сколь глубоко в нас засела романтика прошлого, XX век или XII, - всё это история. А историю важно знать, понимать и чтить, а не жить в ней.

Только из-за этой книги я сделал исключение, и отложил написание рецензий на почти полтора десятка других книг, так как побоялся потерять остроту впечатлений и то самое настроение, взволнованное и вдохновленное, которое пробудил во мне дневник Герберта Уэллса о его поездке в Россию. Для публицистики, на мой взгляд, само понятие спойлера не применимо, поэтому я с чистой совестью дам краткий синопсис и буду ссылаться на оригинальный текст. Рецензия не будет короткой, так как важно передать идеи максимально точно.

Герберт Уэллс бывал в России дважды, в своих заметках он упоминает первую поездку в 1914 году, но среди прочего мелькает фраза о знакомстве в 1906 году с Максимом Горьким. Встреча двух писателей переросла в нечто большее, чем шапочное знакомство. Дружба и взаимное уважение Уэллса и Горького ярчайший пример того, что люди не чужие друг другу, сколь не сильна бывает разница в образовании, убеждениях, материальном достатке, философских взглядах и т.п.

Уэллс прибыл осенью 1920 года с полуофициальным визитом, чтобы посмотреть своими глазами и дать беспристрастную оценку состоянию России, с трудом пережившую окончание Первой Мировой войны и смену государственного строя. В поездку Уэллс отправился в компании своего сына. Вначале они посетили Петергоф, где застали жутчайший голод и разруху, встретились с представителями творческой и научной интеллигенции, посетили те немногие уцелевшие или недавно сформированные организации, боровшиеся с выпавшими на долю народа трудностями. Затем согласно своему плану Герберт Уэллс отправился в Москву, где был вынужден преодолеть весь бюрократический бардак и волокиту, чтобы встретиться с Владимиром Лениным. Эта кульминационная встреча и становится последней главой дневника.

Что же касается самого произведения, то повествование ведётся от первого лица. Достоверность не вызывает сомнений хотя бы потому, что Герберт Уэллс образованный и эрудированный человек, с широкими взглядами. Он не восхваляет, он не ругает, а только пересказывает всё как есть. Одной из причин его посещения России стала раздутая в прессе шумиха и приукрашивание событий европейскими журналистами, отсюда и желание докопаться до истины. Уэллс допускал возможность «очковтирательства», или что его постараются провести по потемкинским деревням, поэтому не особо полагался на предоставленных проводников.

"На самом же деле подлинное положение в России настолько тяжело и ужасно, что не поддается никакой маскировке. Иногда можно отвлечь внимание каких-нибудь делегаций шумихой приемов, оркестров и речей. Но почти немыслимо приукрасить два больших города ради двух случайных гостей, часто бродивших порознь, внимательно ко всему приглядываясь"

"Когда я встретился с группой петроградских литераторов, известный писатель г. Амфитеатров обратился ко мне с длинной желчной речью. Он разделял общепринятое заблуждение, что я слеп и туп и что мне втирают очки. Амфитеатров предложил всем присутствующим снять свои благообразные пиджаки, чтобы я воочию увидел под ними жалкие лохмотья. Это была тягостная речь, и - что касается меня - совершенно излишняя, и я упоминаю о ней здесь для того, чтобы подчеркнуть, до чего дошла всеобщая нищета"

Герберт Уэллс увидел заброшенные магазины, так как частная торговля была запрещена, как в силу убеждений, так и из-за борьбы со спекулянтами. В Москве было чуть лучше, на торговлю из под полы смотрели сквозь пальцы, это был единственный способ снабдить население продуктами, которых не хватало. Люди носили обноски, почти поголовно болели, из-за отсутствия лекарств обычный насморк становился серьезным и затяжным недугом. Продовольственные карточки работали неэффективно, но и масштабы бедствия были несоизмеримы с теми, что постигли Европу.

"Среди этой необъятной разрухи руководство взяло на себя правительство, выдвинутое чрезвычайными обстоятельствами и опирающееся на дисциплинированную партию, насчитывающую примерно 150 000 сторонников, - партию коммунистов. Ценой многочисленных расстрелов оно подавило бандитизм, установило некоторый порядок и безопасность в измученных городах и ввело жесткую систему распределения продуктов. Я сразу же должен сказать, что это единственное правительство, возможное в России в настоящее время. Оно воплощает в себе единственную идею, оставшуюся в России, единственное, что ее сплачивает. Но все это имеет для нас второстепенное значение. Для западного читателя самое важное - угрожающее и тревожное - состоит в том, что рухнула социальная и экономическая система, подобная нашей и неразрывно с ней связанная"

Походя Уэллс упоминает о вмешательстве европейских стран в гражданскую войну. Последнее время принято переворачивать всё с ног на голову, и утверждать, что большевики являлись иностранными агентами, нанятыми для дестабилизации и захвата России, чтобы в дальнейшем передать её в алчные руки нанимателей. Сахарный сироп для любителей теорий заговора. Поэтому привожу признание интервенции, которую теперь оспаривают.

"...несчастная Россия не есть организм, подвергшийся нападению каких-то пагубных внешних сил и разрушенный ими. Это был больной организм, он сам изжил себя и потому рухнул. Не коммунизм, а капитализм построил эти громадные, немыслимые города. Не коммунизм, а европейский империализм втянул эту огромную, расшатанную, обанкротившуюся империю в шестилетнюю изнурительную войну. И не коммунизм терзал эту страдающую и, быть может, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист"

Несмотря на упадок во многих сферах, Герберт Уэллс был поражён тем, что театр живёт, а не чахнет. Конечно, большая часть билетов расходилась бесплатно, да и публика, за неимением лучшего, приходила в той единственной одежде, что была на них всё время. Но тем не менее искусство живо! Труднее дела обстояли в научных кругах, так как лишённые средств, поддержки, лабораторий, контакта с иностранными коллегами, учёные с трудом сводили концы с концами. Они просили Уэллса прислать журналы с научными достижениями за последние три года и хмуро тупились и отворачивались, если речь заходила о материальной помощи.

Писатель обратил внимание, что не все противники нового режима убежали за границу или примкнули к Деникинским отрядам. Среди недовольных нашлись достойные уважения люди, которые направили свои силы не на разжигание и без того полыхающей гражданской войны, а на созидательную, благотворительную и общественно полезную работу. Так некоторые из бывших аристократок сделались преподавателями в школах и интернатах, тем самым успокоив свою совесть и, вкладывая свою энергию и знания в воспитание и образование будущих поколений.

По мере приближения встречи с Владимиром Лениным, Герберт Уэллс пришёл к выводу, что революция произошла в России не из-за того, что это был наилучший момент в истории, обусловленный множеством взаимосвязанных экономико-социальных факторов, а, скорее тем, что старый строй не мог больше существовать, и в перспективе маячил призрак полного развала государства. И вот революция случилась, и пока люди, ранее лишь отдалённо предполагавшие такую возможность, начали спорить, как же до`лжно теперь управлять страной, нашлась партия, которая круто взялась за дело. Им тоже предстояло действовать методами проб и ошибок. Часть ошибок были жестокими, как и само время. Но правительство действовало, импровизировало, вырабатывало стратегию на будущее.

И вот состоялась долгожданная встреча английского писателя и кремлёвского мечтателя. Ленин произвёл благоприятное впечатление на Герберта Уэллса, писатель охарактеризовал политика скорее как «учёного». Завязалась беседа, где каждая сторона попыталась получить емкий и удовлетворяющий ответ на вопросы: «Как вы представляете себе будущую Россию?» и «Почему в Англии не начинается социальная революция?» Дело в том, что марксисты изначально предполагали, что революция зародится скорее где-то в Англии или Франции, и только потом докатиться до России, а вышло совсем наоборот.

Уэллс был вынужден разочаровать Вождя русской революции, так как на Западе не ощущалось скорого приближения социальных реформ. В то же время Ленин шокировал Уэллса планом всеобщей электрификации. Проектом безумным по тем временам, ведь даже более обеспеченные и маленькие по площади европейские державы ещё только планировали воплотить в жизнь эксперимент по внедрению электричества в Голландии.

Далее Ленин поделился планами относительно сельского-хозяйства, ликвидации безграмотности и налаживанию производства. Всё это выглядело фантастичным даже для писателя-фантаста.

"- Но все это только наброски, первые шаги, - сказал я.
- Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время, - ответил он."

"Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, все-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начетчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признает колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображенный и построенный заново"

На этом путешествие знаменитого писателя подошло к концу. И в заключении он делится своим скепсисом относительно будущего России, уж очень страшную картину он увидел. Однако, он обращается к западным странам и призывает вместо интервенции и спонсирования дальнейшего развала России установить дружеские и равные отношения между странами. Он признает, что Россия как была, так и остаётся объектом интереса Европы из-за обширных природных богатств, но в то же время, писателя заботят люди, борющиеся за выживание в тяжелейших условиях кризисной эпохи.

"Россия во мгле" заставила меня задуматься о многом. Какой бы ни была правда, нельзя позволять ни своим, ни чужим скрывать или извращать её. Мы должны помнить, мы должны знать. И мы должны уважать своих предков. Нельзя позволять прошлому ссорить людей, но и нельзя позволять самим людям оплевывать своё прошлое. Без прошлого не будет и будущего, а преемственность поколений никто не отменял. Если вам не безразлично будущее ваших потомков, не почтите за труд ознакомиться с этой небольшой книгой. Полтора-два часа не станут потерей времени, но, возможно, позволят взглянуть на прошлое беспристрастно. Мне "Россия во мгле" помогла выплеснуть на бумаге давно копившиеся мысли, а заодно успокоиться и примириться с самим собой. Жду рассвета.