Рецензия Anabel Tribal на книгу «Жутко громко и запредельно близко»

«Жутко громко и запредельно близко» Джонатан Сафран Фоер

Зато под названием могу разойтись: жутко пошло и запредельно глупо. Жутко ужасно и запредельно мерзко. Жуткие надежды и запредельное разочарование!

Всё, что я могу сказать после прочтения – наконец-то это закончилось!
Хотя я обещала себе бросать книгу, если не идет, у меня были свои причины дочитать эту до конца. Первая личная, а вторая – мне понравился фильм.

Я откладывала эту книгу на сладкое, я ждала, когда будет «то самое настроение», я предвкушала, как проникнусь, как погружусь, как наревусь. Ничего из этого и даже более скромного не случилось и в помине.

Я постоянно повторяю: я обожаю книги, написанные от лица детей и, в отличие от многих, я люблю, когда эти дети как бы умнее своего возраста. В данном случае придется оговориться: смотря какие дети, смотря какая книга.

Я постоянно думаю: как я люблю необычные хорошие истории о любви, простые и сложные, радостные и грустные! Истории любви необычных и обычных людей, я всё это люблю. В данном случае оговорка номер два: смотря какие люди, смотря какая книга.

Книга состоит именно из этих двух частей: история 9-летенего мальчика Оскара, у которого 11 сентября в башне погиб отец и история «недолюбви» его бабушки и дедушки, жизни которых сломались после бомбардировки Дрездена. Углубляться не буду, тут и до меня достаточно о сюжете говорили, от себя скажу, что обе эти части провальны, правда, первая чуть получше второй.

Нахожу свои мысли у тех, кто писал отрицательные отзывы.
Самая главная проблема – герои книги ужасны и отвратительны, причём со всех сторон. Им не сочувствуешь, потому что подобным людям невозможно сопереживать.

Оскар: таких детей другие злые дети бьют в школе, а нормальные дети, даже если и жалеют, в глубине души всегда знают за что и почему их бьют. Он весь из себя мальчик-гений, но проблема не в этом. Проблема в том, что + к тому он совершенно гадкий ребенок-эгоцентрист. В описании его характера автор допустил такое количество противоречий, что персонажа как будто бы и нет. Я не помню дословно и мне лень искать, но в книге есть момент, когда он сначала раздает ключи от квартиры направо и налево почтальонам, продавцам и тд, потому что не считает их «чужими людьми», но потом в какой-то момент ужасается, что кто-то кого-то впустил в свой дом и не боится грабителей. Привет, логика. Он сначала говорит, что заботится о покое своей матери, но потом ведет себя по отношению к ней настолько отвратительно, что это нельзя списать на глупое детское непослушание и грубость, наоборот, это мерзкое отношение описано, как совершенно осознанное, взрослое, злобное. На сердце у него «гири» при этом понять переживания самого родного для него человека он не в состоянии. Зато проникнуться историей левого незнакомого дядьки – это запросто. Он пристает к незнакомым людям. Он кидает собственного кота с крыши, чтобы устроить эксперимент. Он рассуждает о сексе в омерзительнейших выражениях и в этих же выражениях регулярно хочет осведомиться о сексуальной жизни своей родной матери. Он включает в классе кассету с душещипательным интервью японки о трагедии в Хиросиме и при его интеллекте ему исключительно «интересно», никаких душевных переживаний. Даже намека. Ну, и конечно, ко всему этому, автор напихал, как можно больше необычных деталей, типа тамбурина или любви к застежке молний, чтобы показать насколько наш Оскар особенный ребенок.
Признаюсь, даже мне захотелось его очень больно ударить. Как минимум всыпать ремня, а я против насилия над детьми.
И никакая трагедия, никакая потеря отца 11 сентября не сделает из Оскара доброго хорошего ребенка, которому сочувствуешь, но тут очевидно, что и отсутствие трагедии бы не помогло.

История дедушки с бабушкой для меня, что красная тряпка для быка. Большую часть книги я боролась с растущей ненавистью к этим двум умственно отсталым. Я стиснув зубы терпела пафосные высокопарные описания их «совместного быта», которые создавали и переливали трагедию на пустом месте из ничего в ничто: «Мы хранили тетради для его дневников в корпусе напольных часов, как будто дневники были временем»; «Иногда мне кажется, если бы я смог рассказать тебе обо всем, что случилось со мной в ту ночь, я бы наконец забыл о ней, может, даже вернулся, но у той ночи нет ни начала, ни конца, она настала, когда я ещё не родился и продолжается до сих пор», - кажется, в некоторых кругах подобное принято называть «претенциозной лажей», хах?
Я не понимала, что происходит и что мешает этим людям быть адекватными. Да просто быть ЛЮДЬМИ. Я признаю, что про неадекватных зачастую интереснее читать и постигать их, но проблема в том, что в данном случае нечего было постигать. Они как пустые болванки со встроенной шизой. Позже в книге раскрываются детали того, что они видели и пережили, что было бы кстати упомянуть в повествовании пораньше, дабы читатель мог хотя бы представление иметь, что в этих больных головах происходит. Но это хоть и объясняет, почему они оба сломаны, почему дедушка онемел, но не меняет сути: бабушка явно страдала в детстве вуайеризмом, а став старше начала страдать и некоторой формой эксгибиционизма. Она сначала наблюдает, как целуются и занимаются сексом ее сестра со своим парнем, потом влюбляется в этого парня, а потом уже пишет своему 9-летнему внуку о том, как они с этим же парнем (его дедушкой) занимаются сексом, причём с пикантными подробностями. В какой-то момент настает время «секса за 60» всё с тем же обращением к внуку. Прошу заметить – я не неженка. Я фыркаю и поднимаю бровь на все «трепетные цветочки», которые падают в обмороки при виде или описании откровенных сцен или уходят со спектакля, услышав со сцены одно матерное слово, но дело в том, что всему свое время и место, а эта книга, вроде, не чернуха… Или нет?
Автор явно подразумевает, что впечатлительный читатель будет в эти моменты трепетать, прижимать руку к груди и томно вздыхать от таких «приливов страсти» между людьми с непонятными отношениями, еще и преклонного возраста! Но нет. Это просто мерзко.
Дедушка, видевший ужасы бомбежки, отныне боится жить. Если бы он покончил с собой при таком стрессе, таком помутнении разума, это не было бы чем-то правильным, но я могла бы это понять. Однако, он выбирает существование зомби или растения, потому как жить и любить он отказывается, хотя жизнь на блюдечке ему приносит этот шанс, и вместо того, чтобы цепляться за него из последних сил, превратив ужасы прошлого в пускай нечто трагичное, но в то же время ценное, и еще сильнее и крепче любить жизнь, после всего пережитого. Нет! Он зачем-то таскает свое бренное тело из точки а в точку б, хотя в этом попросту нет смысла. И дело не в слабости характера, то, что он пережил, люди не переживают никогда, но в простом отсутствии здравомыслия. Не сказать ума. Он объясняет это тем, что однажды, потеряв дорогих ему людей, боится потерять их снова, обвиняет жену, что она «мешает ему забыть», при этом остервенело строчит письма сыну, с которым никогда рядом не был и не знал, письма не отправляет, но тем самым сам себе мешает забыть, продолжая помнить и переживать. Привет, логика![2]
Они постоянно оба жалуются в своих записях, что им надо поговорить, и я отказываюсь понимать, что им мешает это сделать кроме их собственного беспросветного идиотизма. Опять-таки они оба предпочитают нести высокопарную бессмысленную чушь вместо того чтобы адекватно, как взрослые люди сесть и поговорить (я знаю, что он немой, но для меня, как для человека общение которого 60% времени происходит с людьми письменно – это просто смешно).
Убила сцена, которая исчерпывающе описывает все их отношения и стиль книги: когда он ей дарит свою печатную машинку, чтобы она написала «свою жизнь» и слушает, как она стучит по ней часами. Потом она показывает ему совершенно пустые листы, тысячи листов и он думает, что она на самом деле слепая. А потом оказывается, что не слепая, просто она сидела и жала на пробел. Только вдумайтесь. Женщина часами сидела и стучала по пробелу печатной машинки. Часами. Днями. МЕСЯЦАМИ. Боюсь, если не годами. А человек, который живет с ней под одной крышей, думает, что она слепая, и не замечает, что на самом деле нет. И она ему ничего не говорит. И оба они в итоге пялятся в пустые листы, как будто там что-то есть……….
Без комментариев.

Люди в этой книге не разговаривают и не ведут себя, как люди в реальной жизни. Люди в этой книге не разговаривают и не ведут себя, как люди, которые пережили серьезные трагедии.
Такое ощущение, что автор просто поставил целью напихать как можно больше НЕОБЪЯСНИМОГО ТАКОГО ПОВЕДЕНИЯ ШОБЫ НЕ КАК ВСЕ А ВСЕ ТАКИЕ ВНЕЗАПНЫЕ И НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ ВАУ! И чтоб книга получалась ТАКАЯ ВАЛШЕЕЕБНААААЯЯЯЯ!

К этому театру абсурда добавляет и «прекрасный» перевод. Я понимаю, конечно, что американский сленг вообще не ложится на русский особо хорошо, но от всех этих «расколоться» и «ты чё?» в безумных количествах у меня очень скоро начал дергаться глаз. А к концу книги от всех её прекрасностей задергался и второй)

Я понимаю, что рецензия на книгу, но не могу не упомянуть о фильме. Это тот самый случай, когда из, как бы выразился главный герой книги, «акшакак» сделали конфетку. Чем обычно плохи фильмы? В них чаще всего не хватает закадрового авторского голоса, а с тем самым и глубины. Но в книге нет глубины. Фильм начисто удалил историю двух полоумных – дедушки и бабушки, оставив от неё только легкий таинственный налет, что пошло произведению на пользу! Прекрасный актерский состав – Сандра Баллок и Том Хэнкс, на которых всегда приятно смотреть.
Оскар все еще немного раздражает, но мальчик, который его сыграл, сумел «сгладить» углы, несмотря на то, что индивидуальность и гениальность сохранили, его сделали более живым и его обаяние подкупает. В фильме полностью отсутствует ненужная пошлость книги. Сохранив смысл, некоторые диалоги в фильме изменили к лучшему – персонажи заговорили, как живые люди, а не как непонятные кадры из дурдома. И в драму между матерью и сыном веришь. Сама история Оскара, его «экспедиция» по следам отца так же обрела в фильме завершенную форму, у неё есть какое-то логическое завершение, какой-то смысл. Персонажи раскрываются и развиваются за время фильма. И вот, смотря кино, я действительно переживала и всплакнула. Действительно смогла прочувствовать людские потери.
В общем, сокращения, недосказанность и пара изменений безусловно пошли на пользу произведению.

В отношении книги, всё, что могу в заключении сказать Фоеру - это своё ошалевшее: «ТЫ ЧЁ?!»