Рецензия на книгу «В. М. Шукшин. Рассказы»

«В. М. Шукшин. Рассказы» Василий Шукшин

Василий Шукшин – певец русской деревни… хотела озаглавить я эту рецензию. Но тут же возникли у меня сомнения, потому что словосочетание «русская деревня» ассоциируется у меня с теми временами, когда писали о деревне наши прекрасные классики: Пушкин, Толстой, Тургенев... а больше всего, конечно, с Некрасовым. Деревня Василия Шукшина другая, советская. Нет, можно, конечно, поспорить, что советская не есть не русская, или откровенно уж говоря – советская деревня одновременно же является и русской. Впрочем, даже придя к такому консенсусу, все равно остаются сомнения, потому что, собственно, рассказы-то вовсе не про деревню, как таковую, а о людях. И тут опять начинается. Настолько они переплетены в рассказах – люди и деревня, настолько неотрывны друг от друга, что говоря люди – подразумеваешь деревню.

Итак, Василий Шукшин в своих рассказах говорит о простых людях. Редко и вскользь упоминаются иной раз Герои СССР и другие выходцы из деревни, достигшие определенных высот. А основное повествование все же про обычных людей, живущих обычной жизнью. Не семи пядей во лбу, даже и наоборот некоторые кажутся совсем уж простаками и чудаками. Чувствуется неприязнь героев и с ними автора к прожженным городским жителям, ищущим свою выгоду, к хамоватым продавщицам, к тем, кому не зазорно обидеть, оскорбить, унизить, осмеять.

«Мы молчали. Когда вот так вот является хам, крупный хам, и говорит со смехом, что он только что сделал гадость, то всем становится горько. И молчат. Молчат потому, что разговаривать бесполезно. Тут надо сразу бить табуреткой по голове — единственный способ сказать хаму, что он сделал нехорошо». («Боря»)

Отдельной строкой идет тема матери. И опять возникает ощущение, что не просто о матери, а о всех матерях, какие они есть, о самой даже Земле-матушке, любящей материнской любовью всех своих детей, какими бы неразумными они ни были.

Так вот и читаешь, будто дышишь воздухом деревни. Думаешь вместе с героями рассказов – а и для чего, что сделано, половина жизни позади, а какой след оставлен? И думаешь, стала ли бы так же вот просить «билетик на второй сеанс» доведись увидеть того, кого можно об этом попросить. И нет замысловатых психологических копаний – все горести и радости как на ладони. Без притворства и прикрас. Без мудрствований. Просто и доходчиво о серьезных вопросах. Веет чем-то исконным от этих рассказов.

«— Мужик, он ведь как: достиг возраста — и смяк телом. А башка ишо ясная — какие-нибудь вопросы хочет решать. Вот и начинается: один на вино напирает — башку туманит, чтоб она ни в какие вопросы не тыкалась, другой… Миколай вон Алфимов, знаешь ведь его? — историю колхоза стал писать. Кто куда, лишь бы голова не пустовала. А Григорий наш, вишь, в бога ударился». («Гена Пройдисвет»)

«Посмотрел серыми своими глазами на следователя. Какие все же удивительные у него глаза: не то доверчивые сверх меры, не то мудрые. Как у ребенка ясные, но ведь видели же эти глаза и смерть, и горе человеческое, и сам он страдал много… Не это ли и есть сила-то человеческая – вот такая терпеливая и безответная? И не есть ли все остальное – хамство, рвачество и жестокость?» («Страдания молодого Ваганова»)

И почти все они – рассказы с открытым финалом. Решай сам читатель как закончится эта история. Думай, кумекай, напрягай силы своей души – ну-ка до чего додумаешься. И даже если совсем все мрачно – все равно остается место жизнелюбию, уверенности в том, что как-нибудь все будет хорошо.

Если говорить начистоту – я не большой любитель такого вида прозы. И, тем не менее, если меня спросят читать ли, уверенно отвечу – обязательно! Рассказы по объему небольшие, язык прекрасный. Читается легко, написано интересно. Не вижу ни одной причины не читать.