Рецензия на книгу «Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941-1945»

«Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941-1945» Леонид Рабичев

«Война все спишет» — это воспоминания о годах войны Леонида Рабичева, поэта, прозаика, эссеиста, художника. И хотя дневники и записи он вёл на протяжении всей жизни, о войне написал уже совсем в преклонном возрасте. Свои мемуары он называет покаянием, ведь здесь нет, с одной стороны, ни той прилизанной правды о войне, которая свойственна знаменитым советским писателям, но и, с другой стороны, нет той ненависти к Советскому Союзу, которая зачастую становится свойственна и модна среди писателей-эмигрантов.
И когда издатель говорит Рабичеву (это уже 2000-ые), что то, что он пишет, публиковать нельзя, он задумывается:
«Что это за двусмысленная вещь – мемуары! Искренно – да, а как насчет нравственности, а как насчет престижа государства, новейшая история которого вдруг войдет в конфликт с моими текстами? Что я делаю, какую опасную игру затеял? Озарение приходит внезапно. Это не игра и не самоутверждение, это совсем из других измерений, это покаяние. Как заноза, сидит это внутри не только меня, а всего моего поколения.»

И Рабичев на страницах своей книги рассказывает нам обо всем: о своей жизни в Москве накануне войны, о том, как записался добровольцем на фронт, о тяжелой и, порой, полной казусов жизни в учебке, где он стал связистом и откуда вышел старшим лейтенантом, о своей отправке на фронт в 1943 году. О том, как закончив училище и оказавшись на фронте, он первое время вообще не мог ходить и его ординарец буквально носил его на руках. А не мог ходить, потому что в училище катастрофически не хватало обмундирования, и ему вместо сапог достались полусгнившие валенки, подошвы которых он приматывал какими-то шнурками, отсюда незаживающие язвы и нарывы. Оказавшись на фронте его назначают командиром роты связистов, в состав которой входят и необстрелянные мальчишки, как он сам, и те, кто уже успел повоевать, и штрафники, и зеки, пожелавшие искупить свою вину, сражаясь за родину.

Рабичев без прикрас рассказывает о тяжелом во всех отношениях 1943 годе, когда не хватало ни оружия, ни телефонов и кабеля (он связист), ни тем более еды:
«С трупов людей снимали сапоги, искали в карманах зажигалки и табак, кто-то пытался варить в котелках куски сапожной кожи. Лошадей же съедали почти целиком. Правда, сначала обрезали покрытый червями верхний слой мяса, потом перестали обращать внимание и на это.»

В его книге присутствует хорошо нам знакомый советский патриотизм: «За Родину, за Сталина», «сражаться до последней капли крови». Но при этом он без прикрас рассказывает и об отборном мате, которым крыли друг друга как простые солдаты, так и генералы, и о воровстве друг у друга, и много о чем ещё. Без прикрас говорит он и о нелёгкой судье женщин на фронте:

«Как трудно было существовать этим восемнадцатилетним девочкам на фронте в условиях полного отсутствия гигиены, в одежде, не приспособленной к боевым действиям, в чулках, которые то рвались, то сползали, в кирзовых сапогах, которые то промокали, то натирали ноги, в юбках, которые мешали бегать и у одних были слишком длинные, а у других слишком короткие, когда никто не считался с тем, что существуют месячные, когда никто из солдат и офицеров прохода не давал, а были среди них не только влюбленные мальчики, но и изощренные садисты.»

Под командованием Рабичева служило несколько девушек-связисток, которых он пытался защищать, как только мог:
«Каждую ночь мне, с требованием прислать Веру, Машу, Иру, Лену, звонят незнакомые мне генералы из насквозь развращенного штаба армии. Я наотрез отказываю им, отказываю начальнику штаба армии, командующему артиллерией и командирам корпусов и дивизий. Меня обкладывают матом, грозят разжалованием, штрафбатом».

Но не стоит думать, что автор этих строк обеляет себя. И себя он винит во многом. Он открыто рассказывает о поведении советских войск в освобождённой Пруссии, когда немецких женщин и девочек насиловали все, выстраиваясь в длинные очереди. И хоть сам Рабичев участия в этом не принимал, но и сделать ничего не мог. И он задается вопросом, на ком же было больше вины в этих зверствах, «на солдате из шеренги, на полковнике-регулировщике, на смеющихся полковниках и генералах, на наблюдающем мне, на всех тех, кто говорил, что война все спишет?» Война многое может списать, но свою совесть не обманешь. И автор заедается вопросом, а все ли спишет война?

Несмотря на то, что Рабичев поэт, в его мемуарах мало художественной ценности, зато есть ценность историческая. Книга написана сухим языком, здесь вы не найдете красивых историй, как в романах, но истории, рассказанные Рабичевым, правдивы, а потому не могут не быть интересными. Мне в этой книге понравилось именно то, что здесь не чувствуется перегибов, нет ни попыток показать себя героем или высоким моралистом, ни желания приукрасить действительность, но и нет огульного поругания тех идеалов, в которые в то время верили все советские люди. Наоборот, он говорит о том, что тогда все верили в светлые идеалы своей советской страны и считали все это правильным.

P.s. «Написал о том, что помнил, что видел своими глазами шестьдесят лет назад на войне, осудил факты нечистоплотности, безнравственные поступки, нечеловеческие ситуации, все то, в чем и я был невольным, а то и сознательным участником».