Рецензия Даша Че. на книгу «Над кукушкиным гнездом»

Внимание! Если Вы видите значок с подарком - рядом с блоком цены магазина, кликните на него и получите информацию о том, как получить существенную скидку!

Кен Кизи был признан талантливейшим писателем, а роман стал одним из главных произведений для битников и хиппи. «Над кукушкиным гнездом» — это грубое и опустошающе честное изображение границ между здравомыслием и безумием. По мотивам романа был снят одноименный фильм (реж. Милош Форман, 1975), покоривший весь мир и получивший пять «Оскаров». А также поставлено множество спектаклей в разных странах, в том числе в России. Показать

«Над кукушкиным гнездом» Кен Кизи

Ты где?
Или ты кто?
Или что тут происходит вообще?

Вот три вопроса, которые вы закономерно зададите себе в начале.

Главная движущая сила – это страх?
Сколько стоит свобода воли?

Это два вопроса, которые вам нужно задать себе после того, как вы закончите роман.

Да нет, вопросов после прочтения появится гораздо больше, и ответить на них будет, как минимум, сложно. Но эти особенно важны, потому что не столько влияют на оценку и восприятие романа, сколько помогают лучше узнать самих себя.

В рецензиях и обзорах на «Над кукушкиным гнездом», видимо, правило хорошего тона сравнивать фильм и книгу, говорить о том, как Милош Форман испоганил идею Кена Кизи и прочее. Давайте я обойдусь без этого и ограничусь только книгой.

Уф, столько всего в голове. Не знаешь, с чего начать – с трактовки названия или с подсчёта личностей. Ах, да, это другая книга.

Если вы читали «Улисс» Джеймса Джойса, то вы в полной мере представляете, как на бумаге выглядит «поток сознания». Если не читали Джойса, вспомните Толстого – сцены душевных метаний Анны Карениной перед тем, как броситься под поезд. Если не читали Толстого… Прочитайте Толстого и вспомните, как к вам перед сном приходят совершенно бредовые мысли и развиваются, текут без вашего участия. Так выглядит «поток сознания», который модернисты очень любили передавать на бумаге.

Кен Кизи использовал схожий приём: его роман погружает нас в сознание Вождя Бромдена, одного из пациентов психиатрического отделения.
Вождь – хроник, то есть шанс выйти из больницы у него мизерный. К тому же он изрядно потаскан электрическими манипуляциями на мозге. У него панические атаки, паранойя, тёрки с восприятием времени, похоже, галлюцинации и много чего ещё.

И всё это можно увидеть. Услышать. Почувствовать.

Даже сейчас, когда показать спутанное сознание пытаются многие, «Над кукушкиным гнездом» поражает. Это такая невообразимая вообще возможность заглянуть в сознание человека, который не то, чтобы по-другому смотрит на привычные всем вещи, а видит перед собой вообще другой мир. Полностью отличающийся от «объективной действительности».

Начинает он вроде бы с логичных вещей, ты веришь ему, идёшь за ним, и вдруг появляется какая-то совершенно абсурдная деталь, которая показывает тебе, что сознание Вождя Швабры не полностью отражает действительность.

Вот он моет пол, слушает лекцию заезжего врача для практикантов отделения, упоминает картину, которую привёз "этот, по связям с общественностью" и неожиданно садится на пень внутри этой картины, отдохнуть от подметания горной тропинки.

И в этот момент ты начинаешь сомневаться, было ли реальным то, о чём ты прочитал раньше.
А потом ты задумываешься, что именно из окружения Вождя – его фантазии.

Может, индеец не бредил и Старшая Медсестра действительно носит в сумке запчасти и инструменты?

Уловить границу между реальностью и галлюцинациями очень сложно.
Ещё сильнее осложняет дело то, что Вождь изначально мыслил не так, как большинство.
Думаю, не случайно это именно индеец – представитель этноса, гонимого отовсюду, не желающего принимать культуру захватчиков и до сих пор живущего согласно каким-то своим законам, традициям и верованиям.
Но даже от своих соплеменников Вождь отличался ростом, силой и, как ни показательно, социальным положением.
Не могу придумать более подходящей основы для образа «белой вороны».

Тем интереснее смотреть, что происходит с Вождём по мере развития сюжета, как с этими изменениями в его собственном сознании меняется манера повествования.
Поймайте момент, когда голова перестаёт ломаться в попытке отличить реальность от бреда.

Не менее главный персонаж – Рендл Макмёрфи.
По сути, это человек-катализатор, персонаж с утилитарной функцией.
Да, он достаточно интересен и сам по себе, но гораздо интереснее то, какое влияние он оказывает на окружающую его среду.
Тут не очень-то важны его мотивы, его махровый эгоизм и свободолюбие.
Даже не очень важна его близость к идее локального Бога: сначала это непохожий ни на кого сильный лидер, который может вести за собой, потом жертва, отдающая всего себя без остатка во благо толпы.
Коробит сравнение с Богом, вспомните легенду о Данко Горького – показательное сравнение получится.

Если за Вождём наблюдаешь, потому что он меняется, то за Макмёрфи – потому, что он остаётся таким же, каким пришёл в отделение. Или, по крайней мере, пытается таким остаться.

Образ МакМёрфи, его ценности и выбор могут пригодиться, если вы пытаетесь понять, что такое сила, и что – слабость.

В чём сила, брат? – как говорится.

Все его поступки и решения можно считать и сильными, и слабыми. Можно думать, что сила действий продиктована слабостями. Как угодно.

Вопрос силы и слабостей имеет гораздо большее значение для романа, чем вам сейчас показалось, потому что против показательной силы МакМёрфи выступает явная, выпестованная и заласканная слабость других пациентов отделения. Чётче это видно, когда понимаешь, в каких отношениях большинство пациентов с внешним миром и с психиатрической клиникой и какой выбор они в своё время сделали.
Большинство из них, в общем-то, здоровые люди, просто со своими особенностями и своими страхами. В угоду этим страхам добровольно пришедшие «на переработку» к Комбинату.

Комбинат – главный источник страхов Вождя. Этакая всемогущая социальная машина, которая подгоняет людей под стандарт.
Отделение – это самый преданный, самый послушный винтик Комбината, оно «чинит» несговорчивых. Вождю отделение представляется частью Комбината, но он, похоже, лучше других понимает, что за стенами психиатрической клиники Комбинат не заканчивается. Он везде, его штампы стоят на всём, его адепты следят отовсюду.
Наверное, поэтому Старшая Сестра Гнусен вызывает такие стойкие ассоциации с Большим Братом.

Бунт - это естественная потребность, когда твою свободу ограничивают. За исключением тех случаев, когда свою свободу ты ограничиваешь сам. Или просто подчиняешься ограничениям из страха или слабости или по каким-то другим соображениям.

Я очень долго не могла себе уяснить, зачем Кен Кизи написал этот роман? Хотел показать, что не все «душевнобольные» больны на самом деле, просто они нам непонятны, поэтому мы боимся их и пытаемся переделать в соответствии со своими представлениями о мире?
Может, это была простая ностальгия по временам, когда кислотный бред «расширял границы сознания»?

Теперь думаю, что Кизи волновал вопрос силы. Точнее даже не силы, а усилия сделать выбор в пользу своей собственной свободы. Ему нужно было понять, где кончается Комбинат и чем придётся пожертвовать, чтобы иметь свободу воли, свободу выбирать то, что ты считаешь нужным для себя, а не приемлемым для общества.

Об этом, наверное, и эпиграф романа, и его название.
«Three gooses one flew east, one flew west, one flew over the cuckoo’s nest».
Если дословно, то здесь о трёх гусях, один из которых полетел на Восток, второй на Запад, а третий над кукушкиным гнездом.
Мне кажется, в этом контексте здесь снова о силе.
О восточной гибкости и мудрости, как у Вождя Бромдена.
О западной стойкости, упрямости и целеустремлённости как у МакМёрфи.
И о силе несуществующей, как кукушкино гнездо, над которой трясётся как курица над яйцами сестра Гнусен, пытаясь «навести чёткий порядок» в своём отделении через страх, боль и манипуляции.

Внимание! Если Вы видите значок с подарком - рядом с блоком цены магазина, кликните на него и получите информацию о том, как получить существенную скидку!

Спасибо за рецензию, понравилась.

Но все же не удалось вам отойти от формановского фильма, глядите вы на книгу глазами человека с востока, пытающегося понять запад. Поэтому фрагментарность вашей рецензии не складывается в целостную картину..

Первое и главное, нельзя рассматривать книгу вне контекста общественной жизни, а тем более литературной жизни 60-х годов, что вы, как и Форман, сделали. Форман шестидесятника Макмерфи превратил в семидесятника, причем уже на излете 70-х, а Бромдена так вообще не понял. У вас получилось похоже.

Не стоит искать аллюзии в психоделических экспериментах 60-х на модернистский поток сознания или на реалистические психологические переживания героев. Цель у них совершенно разная. Психоделики призваны выявить подлинную и бесчеловечную суть нашей реальности, разрушить ее до основания и раскрыть новый мир, у Кизи, как у веселых проказников, - это будущий мир хиппи. В наше же отсталое время под влиянием шестидесятилетнего запрета сложилось устойчивое клише: психоделический опыт - это наркомания и безумный бред и галлюцинации, которые не сходятся с нашей подлинной и не подлежащей сомнению реальностью (только недавно в штатах робко пытаются вновь разрешить изучать психоделический опыт в психотерапии). В 60-х годах психоделическая литература была самоценной и противостояла официальной литературе маккартизма, к примеру, Кастанеда, прославившийся в 60-х своим Хуаном, аж докторскую по нему защитил. Поэтому, когда вы просите поймать момент отличия реальности от бреда, вы рассуждаете с позиций 21 века, но не с позиции Кизи, и смысл произведения от вас ускользает.

Далее, не стоит Макмерфи рассматривать глазами неоромантиков. Конечно, он не бог, не представитель Запада, да и индивидуалистический бунтарь он более у Формана, который в конце 70-х прекрасно знал, чем закончилось движение хиппи. Макмерфи - преступник со своим шкурным эгоистическим интересом, но и у него внутри есть свое кукушкино гнездо: главная боль Макмефрфи - это воспоминания о 9-летней девочке, совратившей его. Макмерфи - представитель популярного литературного течения 50-х - литературы нуара, на недосягаемую вершину которую вознес в начале 50-х Сэлинджер. Сам роман - это попытка пророчества: каким путем должна идти американская литература. Ни нуар, ни битники, которые представлены пациентами мисс Рэтчед, ни сам официоз маккартизма в лице Старшей Сестры бесплодны, не способны к развитию. Способен к развитию только Бромден - предвозвестник хиппи, обретающий силу древних и современных культур.

Ну и само кукушкино гнездо. Забавна ваша дословная интерпретация в духе неоромантизма Киплинга, сразу хочется спросить: а западный гусь у нас ведь уже того, немного не летает. Кизи, конечно, совершенно иное имел в виду, и правы переводчики, отходя от дословного текста. Кукушкино гнездо - это сумасшедший дом на американском жаргоне, главное, не приземляться, а лететь куда подальше не останавливаясь. Не важно восток или запад, главное, не приземляться, главное - вечная керуаковская дорога. И именно Вождь, снова ставший большим, обретший силу, знает эту дорогу. Эта дорога уже не битников, не разбитого поколения во главе с харизматичным Керуаком, это новый мир хиппи. Все-таки после Керуака 10 лет прошло. Но, по иронии судьбы, хиппи как раз своим пророком признали Керуака, а не уж слишком интеллектуального Кизи.

.

Ваше сообщение по теме:

Прямой эфир

Рецензия недели

Ритуал

«Ритуал» Адам Нэвилл

Четверо английских хорошо упитанных мужчин в самом расцвете сил отправились в турпоход по местам боевой славы шведско-норвежских троллей. Так как двое из них были выше средней упитанности и... Читать далее

Lemonstra Lemonstra3 дня 27 минут назад

Все рецензии

Реклама на проекте

Поддержка проекта BookMix.ru

Что это такое?