Рецензия Silverwind на книгу «Цвет волшебства»

«Цвет волшебства» Терри Пратчетт

Представьте себе наш, реальный мир. Что получится, если вывернуть его наизнанку? Поставить все с ног на голову? Земля станет плоской. Место технологий заменит магия. Физические законы вселенной начнут подчиняться прихоти богов, от безделья мающихся где-то там в верху и играющих в кости. Смерть перестанет быть страшной эфемерной сущностью, от которой нигде нет спасения... Плоский мир - это и есть изнанка нашего мира. То место, где все наоборот, от и до. Это место, где не логика доведена до абсурда, а абсурд воздвигнут в законы логики. Взгляните только на персонажей "Цвета Волшебства"

Библиотекарь. Казалось бы, ну что было бы можно здесь извратить? Во всех мирах библиотекари, если они там есть - это полуученые леди и джентельмены, у которых другие действующие лица могут получить ценную, подчас древнюю и архиважную информацию. Кого же мы видим в библиотеке Анк-Морпорка, "главного" города Плоского Мира? Орангутанга! Милого, рыжего, временами печального орангутанга, от которого максимум чего можно добиться - это фразы "У-у-к". И который выдает книги не по библиотечным абонементам, а за бананы. Ибо библиотекарю тоже надо что-то кушать.

Турист Двацветок. Первый за всю историю Плоского мира турист. Да еще и по совместительству страховой агент. Давайте вспомним, какие бывают туристы в других фэнтезийных мирах. Чаще всего это люди из других миров, далеких государств. Зачастую обладающие недюжинной смекалкой и различными навыками, помогающими им выпутываться из сложных ситуаций, в которые их затягивает воля авторов. Двацветок не такой. Абсолютно. Он не понимает, что разгуливать с огромной суммой денег по темным переулкам города опасно, не догадывается о том, что древних ужасных богов не снимают на фотоаппарат и не пытаются у злобно настроенных дриад спросить в заповедном лесу как пройти к точке назначения. Причем Двацветок искренне этого не понимает. Он - Турист, и все в его поездке воспринимается через призму уверенности, что само это слово "туризм" дает ему автоматический иммунитет к любым неприятностям.

Боги. О, в каждом фэнтезийном мире боги свои, но живут они по четко установленным, разграниченным законам, данным им Создателем, либо самой Вселенной. Боги в фэнтезийных мирах - это сама суть логики, пусть извращенной, подчас отсутствующей, но так или иначе подчиняющейся основным законам Мироздания. Боги же Плоского Мира живут вне законов. Не потому что их никто не устанавливал, нет. Просто потому что им они неинтересны. Скучны. Боги Плоского Мира признают лишь один закон, или скорее правило Игры: бросок кости и значение, которое на ней выпало. Все их вмешательство в жизнь поклоняющихся им людей регламентированно игрой в кости. Повезло злому - какого-то героя съел дракон. Повезло доброму - дракон сломал зубы о панцирь героя. Вся жизнь богов - суть игра, и ничего более.

Смерть. Уникальный персонаж Плоского Мира. Только здесь Смерть (между прочим, это Он) имеет физическое воплощение. Скелет, закутанный в черный плащ с капюшоном и с большой, остроотточенной косой. Только в этом мире Смерть может извиниться перед горожанином, которому случайно наступил на ногу. Только тут Смерть может учиться играть в карты вместо того, чтобы забрать себе душу попавшего к нему в руки туриста. Только в этом мире у Смерти есть дом и есть дочь. Пусть приемная, но все же. Только тут Смерть может мечтать об отпуске...

"Цвет Волшебства" нельзя воспринимать, как обычную книгу в стиле юмористическое фэнтези. В том смысле, что эта книга в стиле "юмористическое фэнтези о юмористическом фэнтези". Здесь все, что происходит с героями книги, так или иначе будет вам знакомо. Да и герои второго плана, встречающиеся здесь, имеют явные, хоть и гротескные черты героев из других фэнтезийных книг. Такова, видимо, была идея Пратчетта - вывернуть реальный мир наизнанку, и вдобавок посмеяться над собой и своими собратьями по цеху.

Книга стоит того, чтобы быть прочитанной. И не потому, что это знаменитый Пратчетт; не потому, что это первая книга о Плоском Мире. А потому, что это книга о совсем ином, ироничном, добром фэнтези, непохожем более ни на что другое. Даже на самого себя.