Рецензия на книгу «И был вечер, и было утро»

«И был вечер, и было утро» Борис Васильев

Как часто мы говорим себе «Утро вечера мудренее», искренне уповая на благополучное разрешение проблемы, возникшей с вечера. Всегда ли утро мудренее? Не будем спешить с возражениями, а давайте окунёмся в историю одного очень древнего города, такого древнего, что он практически исчез с карты, а ведь лежал на древнем пути из Варяг в Греки. И прозывался тот город Прославль. Нет, не Переяславль и не Ярославль, - автор это подтверждает, но и утверждает в то же время, что у каждого он есть – свой Прославль, тот единственный, но многажды повторенный генетической памятью город, давший начало ... Чему? Да всему, с чего начинается жизнь.
«если у тебя есть прошлое, есть твои прапра, есть твой личный город Прославль, ты явление истории, ты дитя истории, ее непременное составляющее, ступенька в завтра».

И был этот город очень похож на древний Смоленск, с которым была связана судьба самого автора. А если поразмыслить, то можно найти сходство и с сибирским Тобольском, славящимся своей Крепостью – Кремлём, и нижней пристеночной частью, а ещё заречной. Три части Прославля – Крепость, Пристенье, Успенка – это многослойное население города, в чём-то единое, в чём-то непримиримое. Но заканчивали жители города своё бытие в 19 веке достаточно благополучно, не отступая от своих сложившихся обычаев каждой слободы.

Описание этого бытия почти фольклорное. Свои герои – местные богатыри, кулачные бои с чётко отработанными правилами, мастера разных, но необходимых для жизни ремёсел. Свой «Дилижанс», где уютным вечерком можно встретиться с «девочками». Свои блаженные «дурачки» и герои, любовные страсти, разные беды и общее их устранение. А ещё самый примечательный признак тесного взаимодействия – многонациональное соседство. Ломовой извозчик финн Теппо отзывается на Стёпу, лишившись родных, нашёл приют у русского тележного мастера. Чернильных дел мастер, которого все звали Мой Сей, яркий поборник справедливости, не боялся выступить в защиту любого. Найденный на паперти цыганский младенец, выхоженный бабкой Монеихой, вырос в любимца-героя – Колю Третьяка. В общем жизнь как жизнь и как везде.

Повествование ведётся автором не строго последовательно, он то забегает вперёд, то возвращается назад. Ему важно передать колорит той жизни и дух её героев. А ведь в сущности это даже не его рассказ, а бабушки, которая после долгого отсутствия появилась в доме, чтобы ухаживать за внуком, заболевшего после ледяной купели. Так что перед знакомством с городом Прославлем мы знакомимся сначала с семьей рассказчика – с бабушкой и отцом. Мы узнаём о них не очень много, но достаточно, чтобы представить их характеры. А сам рассказчик принимается вспоминать бабушкины истории уже достаточно взрослым, с желанием подпитать генетическую память своих детей и внуков. Рассказать о местах, « где совсем еще недавно жили ваши предки, где все началось, где спрятаны кончики всех ниточек и причины всех последующих следствий».

А началось нечто мало ожидаемое да и совсем непредвиденное. Хотя бы уже потому, что встретили новое столетие, и был 1905 год, казавшийся ещё совсем обычным продолжением прежней жизни. Неудачи в войне с японцами казались далёкими. Но вот всколыхнуло жителей слобод Успенки сборище в кабаке Пристенья, состоявшее больше из мелких торговцев да добытчиков разными способами, свысока глядевших на мастеровых Успенки. Услышанное потрясло. План погрома еврейской слободы Садки. Не могли этого допустить жители Успенки. Всего лишь вечера хватило, чтобы разработать план защиты Садков. Три дороги вели к слободе. Нашлись защитники, чтобы устроить преграды для погромщиков на всех трёх подходах, и успели к раннему утру. И вот оно было утро и было начало событий, которые оказались неотвратимыми для города и изменили кардинально бытие горожан. Возникли баррикады. Почти неделю они продержались, но по приказу городских властей пошла против баррикад Артиллерия, в щепки разворотив кровати, сани, комоды и прочие вещи, из которых были построены заграждения.
Всему нашлось место в этих событиях – смертям и предательству, поддержке и верности, отчаянному геройству, ненависти и непониманию. Кто-то нашёл преданную любовь, а кто-то потерял её. Изменился и стиль рассказчика. Теперь, уже познакомив читателя со всеми персонажами, их происхождением, их тайнами рождения , интригами соблазнений и прочими, рассказчик полностью погружён в события и не позволяет себе отступлений. Он сосредоточен на каждой детали этого неравного сопротивления, на поступках своих героев.
Постепенно высвечиваются интересы и суть каждого. Давно утративший и чувство реальности и своё настоящее имя старый герой турецкой войны с насмешливым прозвищем Гусарий Уланович вдохновенно ринулся в атаку за справедливость, потомственный дворянин, лондонский студент становится во главе этого сопротивления, а другой герой из народа вдруг меняет свои идеалы на круглую сумму.
Появление героини Ольги Олексиной навело меня на мысль, что, очевидно, этот роман из семейной трилогии «Олексины». Но немного места в истории прославльских событий отведено ей, и собственно этот роман по изложению событий (1905 г.) хронологически больше примыкает к роману «Отрицание отрицания» (1917 г.). Я во всяком случае эту связь вижу. Обрушение жизни началось в 1905 г., продолжившись всеобщим отрицанием.
Конечно, это художественные произведения, отдельные документальные факты в них лишь создают фон эпохи. Автор выступает как активное заинтересованное лицо во всех событиях, давая понять читателю свое отношение к ним. И это неравнодушие создает определённую эмоциональность в повествовании. И мне кажется, что самая важная задача - увидеть на этом фоне, как раскрываются людские характеры в разных моментах событий.
«Как хорошо, что мы не ведаем, что с нами случится!».