Рецензия на книгу «Мудрость Хеопса»

«Мудрость Хеопса» Нагиб Махфуз

Нобелевская премия по литературе за 1988 год была присуждена за «за реализм и богатство оттенков арабского рассказа, который имеет значение для всего человечества». Лауреатом стал Нагиб Махфуз, который и поныне остаётся единственным арабским писателем, удостоенным премии.

И хватит о хорошем. Роман «Мудрость Хеопса» можно резюмировать крылатой фразой, родившейся задолго до учреждения премии: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник». Подозреваю, что в передаче тонкостей арабского мира Махфуз был непревзойдённым мастером, но между Хеопсом и арабским миром нет никакой связи, кроме географического положения. Вероятно, этим положением автор и руководствовался при написании романа. Создаётся впечатление, что он пытался провести нить времён, которая свяжет величие древних пирамид и современность арабского Египта. Только вот… зачем?

В итоге получился плохой роман. Все персонажи плоские, отрицательных героев мало, и они унылы до безобразия, да и после безобразия тоже унылы. Фараон – отец нации, его министры – слуги царя и его же друзья, а народ Египта живёт в счастье и процветании, почитая за счастье труд на постройке пирамиды.

Сюжет романа строится на судьбе Джедефа, которому было предсказано стать следующим после Хеопса фараоном. Расстроенный пророчеством Хеопс пытается уничтожить конкурента сразу же после рождения того. Что вам сказать? Евангельское предание про царя Ирода гораздо более увлекательно. Если бы тогда у Хеопса всё получилось, то мне не выпало бы счастье писать эту рецензию. Но волей богов младенец был спасён, а сюжетная линия романа и дальше не баловала читателя какими-либо изысками. Рискну даже заметить, что в романе не происходит ничего: герой растёт, учится, становится офицером – никаких неожиданностей или крутых поворотов.

Помимо всего сказанного выше, «Мудрость Хеопса» изобилует историческими неточностями. Когда автор берётся описывать время, отстоящее от нас на четыре с половиной тысячи лет назад, то ему приходится додумывать множество деталей, потому что документальных бытовых свидетельств сохранилось очень мало. Но читатель вправе рассчитывать на то, что автор будет держаться в рамках исторической достоверности. В романе с этой составляющей всё плохо. Приведу лишь два маленьких примера. Герои книги упоминают деньги, которые появились в Египте примерно на две тысячи лет позже. А живопись на холсте и вовсе родилась в Средние века, что не помешало автору сделать одного из персонажей живописцем.

Русский текст «Мудрости Хеопса» представляет собой перевод английского перевода с арабского оригинала. Подозреваю, что в этом случае теряется много нюансов, но даже этот факт не может оправдать удивительной топорности языка. Все без исключения персонажи разговаривают с гипертрофированным пафосом, словно это может каким-то образом подчеркнуть историчность повествования.

Словом, знакомство с новым для меня Нобелевским лауреатом окончилось фиаско. Не повторяйте моих ошибок.