Рецензия Leka-splushka на книгу «Лисьи броды»

«Лисьи броды» Анна Старобинец

Вы поддаетесь гипнозу?

А народные сказания любите? Чтобы напевно, чтобы одно слово повторялось несколько раз, чтобы усыпляло и снило странные сны?

Или… как насчет жестких историй с трупами, болью, кровью, мистикой, сексом, онанизмом, привидениями, метаморфозами, наукой и мифами?

Перед вами «Лисьи броды» - все вышеперечисленное и немного сверх того.

Я думала, что книга войдет в число лучших за год, но – увы – немного не дотянула. Точнее, немного переборщила.

Автор из тех, которые придумают яркое интересное сравнение, и давай его повторять, как будто с первого раза читатель оценить был не способен, а шутка, повторенная трижды, станет смешнее. Особенно мне запомнился образ про губы. «Но не те губы, которые говорят слова, а которые истекают соком, как лисья пасть слюнями» (неточная цитата). 

И эта слюнявая голодная пасть, благодаря автору, располагается меж ног у женщин Лисьих бродов. Вот сильно сомневаюсь, что в советской глубинке конца сороковых – начала пятидесятых был так уж распространен куннилингус, чтобы каждый почел за честь вылизать свою женщину. Хотя, наверное, кое-кто опять скажет, что я придираюсь к мелочам…

Интересно, что несколько книг назад я столкнулась с автором-мужчиной, у которого в тексте перебор с описанием минетов. Здесь автор женщина, и что бы сказал дядюшка Зигги о нас троих? Потому что они это почему-то написали, я это почему-то прочитала, и нам всем, как ни странно, в целом понравилось.

Впрочем, мне понравился сюжет. Он захватывает и несет с первых страниц, и уже не замечаешь мелких несостыковок, пары роялей или физиологичных до брезгливости интимных переживаний персонажей.

Все, как и положено в истерне: герой, злодей, закон фронтира, поиск сокровищ, защита слабых и обездоленных.

В книге несколько пересекающихся сюжетных линий:

Максим Кронин, бывший циркач, а ныне беглый зэк, разыскивающий жену. Его ветку автор пишет от первого лица: я пошел, почувствовал, сделал. В ней больше всего напевности, повторенных гипнотизирующих фраз (не путать с искусственными повторами красивостей).

Максим – несомненный герой, убивает так, что читателю не в чем его обвинить, и изменяет жене так, что никто разумный не осудит. В общем, 100% положительности. Ему желаешь его «долго и счастливо», и догадываешься, что он всего добьется. Рано или поздно, так или иначе.

У него на груди шрам в виде иероглифа Ван (хозяин), и я всю историю представляла мужественную брутальную грудь, как у Шварценеггера или Сталлоне… а в финале выяснилось, что он пушистый шерстистый как это сказать-то правильно? Нет, как это развидеть-то теперь в воображении?

Учитель Максима - Аристов – гипнотизер, колдун, шаман, который расскажет правила творящейся в книге чертовщины. 100% отрицательный персонаж, в котором до самого финала не найдется ничего, за что его можно было бы повысить из негодяев хотя бы в трикстеры.

Потустороннее. Прекрасное, с рекой, Перевозчиком, иным языком, иными правилами и Гостями из-за грани. Восхитительно описано, и выглядит очень правдоподобно.

Немцы и японцы, которые надеются создать армию сверх-людей. А еще мечтают оживить терракотовых воинов. Но вот эта ветка (одна из ключевых, вообще-то) была для меня наименее интересна.

Хулицзины (кумихо у корейцев, кицунэ у японцев) – многохвостые лисы-оборотни. Отдельное спасибо автору за то, что не стала выворачивать мифы наизнанку и пытаться изобразить ня-кавай, пушистых очаровашек, которых все ни за что обижают. Настоящие лисы, которые с тихой улыбочкой плюнут вам в чай и сожрут вашу печень.

Разумеется, не пройтись по китайским названиям со своими смехуечками русскоязычный человек не может: «Твоя мать в плену у хули знает кого, а ты ничего не предпринимала?»

Белоэмигранты-возвращенцы: доктор и Аглая. Увлекательная и загадочная ветка. Я пожалела, что Аглаи и влюбленного в нее китайца Ламы было так мало. Доктора вот было достаточно, мне хватило. Здесь опять было авторское подчеркивание красивостей: «У удавленника в паху гнилой плод», - написала автор и, кажется, подумала как-то вроде: «хм, удачно сказано, а повторю-ка это раза три».

И загадочный даос, личность которого я разгадала во второй половине книги (это действительно приятно, когда автор легонько почесывает ЧСВ читателя: герои еще не поняли, а ты уже догадался).

Еще в истории будет смышленый пес со своими мыслями, своей верностью и своим видением мира, стая оборотней, НКВДшники, советские бойцы, недолюбливающие НКВДшников, община старообрядцев с колдунскими какими-то наговорами и заговорами, которые они называют молитвой, и которые я никогда не читала полностью - ну нафиг это колдунство, влюбленный священник, опиумный притон... и многое многое другое. Казалось бы, от такого многообразия впору захлебнуться, но нет, только интереснее читать.

Посоветовать книгу могу небрезгливым, любящим азиатский колорит, 40е годы советской истории и истерны.

Мне книга понравилась.