Рецензия JuliaStar на книгу «Солярис»

«Солярис» Станислав Лем

Подними глаза и посмотри на небо. Лучше это делать ночью, когда глубокая бархатная синева приобретает почти фиолетовый оттенок, уходящий в черноту. Это не купол, не плоскость, не украшение ночи, а огромное пространство, охватить которое не под силу человеческому разуму. То здесь, то там видны крохотные искорки – это звезды, они не просто рассыпаны по ночному небу, они отстоят друг от друга и от нас на невероятные расстояния, а сколько их еще там, куда глазом не проникнуть!

Подними глаза и посмотри на небо. Лучше это делать ночью, когда сон внезапно оборвался, оставив странное ощущение нереальности пробуждения. Что там было, в том сне? Он тает, никак не получается ухватить его суть или хотя бы общие черты, остается только неясное чувство страшной потери, или, может быть, откровения, которое навсегда будет похоронено где-то в подсознании… Наше подсознание должно быть сокровищницей для исследователя: в самые темные глубины мы прячем стыдные мысли, тайны, поступки, о которых не хотим помнить. Их как бы нет. И в то же время они продолжают жить своей призрачной жизнью и, кто знает, возможно именно они приходят к нам по ночам во снах, тех самых снах, которые заставляют нас просыпаться с быстро бьющимся сердцем в полной темноте, а потом идти и смотреть в черное безмолвное небо, туда, где пространство не имеет конца.

Где-то там есть другие планеты, другие миры, другие цивилизации и, как же нам хочется на это надеяться, разумная жизнь, похожая на ту, что населяет планету Земля. Вот только еще до того, как отправиться на поиски, человечество попало в ловушку собственной гордости и исключительности. Кто сказал, что мы обязательно найдём нечто, похожее на нас? Кто сказал, что мы сможем классифицировать открытый новый мир, как созвучный нашей истории – зарождению, расцвету, упадку? Может быть мы столкнемся с чем-то, с кем-то, настолько чуждым нам, что даже непосредственный контакт оставит больше вопросов, чем ответов…

Планета Солярис будоражит умы человечества уже около сотни лет. Там восходят, сменяя друг друга, два солнца, попеременно расцвечивая небо тревожным багрянцем, переходящим в оранжево-ржавые оттенки, и холодным голубым светом. Поверхность планеты покрыта плазменным океаном. Огромные волны с застывающей желтоватой пеной, ущелья и горы, создаваемые движением этой массы, странные сферические формы, выходящие из глубины, и неожиданно исчезающие, бури, туманы… Сколько книг, монографий, описаний исследований, теорий и гипотез было написано, выдвинуто, отброшено и создано снова! Что это? Мертвая планета, пережившая свой расцвет? Или океан – её единственный житель и, возможно, разумный? Экспедиции, наблюдения, спутники и, наконец, станции, для постоянного исследования.

Крис Кельвин прибывает на станцию, работающую над поверхностью океана. Он знает, что кроме него, там должно быть еще три человека. Да, похоже человечество зашло в тупик, соляристика уже не так популярна и дотаций на исследования выделяется всё меньше. Станция встречает Кельвина тишиной пустых коридоров, распахнутыми дверями, беспорядком в кабинах-комнатах и зловещим безмолвием. А еще эхом шагов босых ног, от которого по спине скользит холодок…

“Солярис” Лема – это не про исследование новых планет, не захватывающий триллер в духе “Чужого”, когда команда пытается выжить в ограниченном пространстве космического судна после такого желанного контакта с иной расой. Станислав Лем размышляет немного в другом ключе: “человек отправился познавать иные миры, иные цивилизации, не познав до конца собственных тайников, закоулков, колодцев, забаррикадированных тёмных дверей.” Так, человек на Солярисе сталкивается прежде всего с самим собой. И это столкновение пострашнее атаки злобных пришельцев. Что если самые страшные воспоминания, даже не страшные, а те, которые мучают, терзают чувством вины, тяжелым удушающим стыдом, те самые, которые усилием воли подавлены, глубоко спрятаны, надежно закрыты в тех самых закоулках и тайниках, эти самые воспоминания вдруг обретают форму, реальность, жизнь… И словно пытка, преследуют снова и снова, смотрят тебе в глаза, словно ничего не случилось, неотделимы, прикованы к тебе, и невозможно понять, что это – изощренная экзекуция, дар, забава, исследование или нечто, чему нет описания в человеческом языке просто потому, что мы не мыслим такими категориями, как… океан. И человек ставится перед выбором, который таит в себе каплю понимания собственно себя. Не зря вопрос “кто ты?” адресуется Кельвину. Что мы знаем о себе, кроме нашего представления? Нам хочется считать себя добрыми, благородными, смелыми, решительными, ответственными, и пусть подчас мы мучаемся сомнениями, пытаясь понять, как же будет лучше, как мы должны поступить. А что если любой, даже низкий, даже подлый, даже неблагородный выбор мы делаем быстро, легко к нему приходим, и все сомнения и метания, которые приходят позже – не что иное, как попытки оправдаться? “...я стоял без движения, а в пустоте, пришедшей на смену бешеной гонке мыслей, росла без слов мёртвая, равнодушная уверенность, что там, в недостижимых для меня глубинах сознания, там я уже выбрал, притворяясь, что ничего не случилось, не имел даже силы, чтобы презирать себя.”

Три человека на космической станции так невозможно, бесконечно далеко от привычного им мира, засыпают и просыпаются со светом красного или голубого солнца, а в панорамных окнах на сколько хватает глаз плещется плазма, черная, красновато-кровавая, свинцового оттенка или отливающая стеклянным блеском в зависимости от освещения. И эти трое, такие разные, пытаются справится с ситуацией, которая превышает их разумение, каждый по-своему.

Кельвин не может решать за остальных, не может даже сказать, насколько похож их опыт. Только о себе и за себя может он говорить. Уничтожить в порыве злости и ненависти? В порыве отчаяния попроситься на Землю и забыть? Остаться и надеяться? Ах, как по-человечески, как эмоционально, как привязано к чувствам… “...мы обычны, мы трава Вселенной и гордимся этой нашей обыкновенностью, которая так всеобща, и думаем, что в ней всё можно уместить. Это была такая схема, с которой отправлялись смело и радостно вдаль, в иные миры! Но что же это такое, иные миры? Покорим их или будем покорены, ничего другого не было в этих несчастных мозгах…”

Коснись волны, она откатывается, словно в испуге, но потом, поддавшись любопытству, окружает перчатку. Что есть контакт? Обмен информацией? Знаниями? Взаимное изучение? Исполнение желаний? Слепые дары? Что есть у человечества, чтобы предложить взамен, если мы не познали самих себя и не способны выйти за пределы не только собственных чувств и эмоций, которыми меряем всё и вся, но и за пределы своего эго. Порой люди не способны понять друг друга, как же мы можем претендовать на то, чтобы понять нечто совершенно отличное и чуждое нам? А может всё просто, и “мы не ищем никого, кроме человека. Нам не нужны другие миры. Нам нужно наше отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами. С нас довольно и одного, мы и так в нем задыхаемся.” Хватило одной планеты, одной встречи, а человек в тупике: скучно, непонятно, безрезультатно… А контакт - совсем не то, на что хотелось надеяться. Человек вовсе не хозяин положения, а скорее… объект изучения или шутки? Игрушка?! Кто? Кто же мы по отношению к тому, что мы так долго искали?

“...не прошло время ужасных чудес”, чудес, потому что пока нет им объяснения, нет классификации и обоснования. А может именно чуда и жаждет человек? Чего-то волшебного, способного исправить ошибки, и тогда получится простить себя? Контакта, чуда, но не зеркала, которое так беспощадно отражает всё самое скрытое и неприглядное. Нет, только не зеркала, не на это расчитывал человек, отправляясь покорять – покорять! - космос.

Подними глаза и посмотри на небо. Лучше глубокой ночью, когда никак не удаётся заснуть, “если вот так лежать часами в ночи, то мыслями можно уйти очень далеко, в очень странном направлении, знаешь...”