Рецензия на книгу «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда. Притчи»

«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда. Притчи» Роберт Льюис Стивенсон

Как ни крути, а имя Роберта Льюиса Стивенсона лично для меня ассоциируется прежде всего с одной из первых прочитанных самостоятельно книжек – с “Островом сокровищ”. Это уже потом я узнала его как автора романов “Похищенный”, “Катриона” и “Черная стрела”, а также рассказов и повестей, написанных в жанре если не ужасов, то очень близком к мистике. Однако, наряду с “Островом сокровищ”, история о докторе Джекиле и мистере Хайде стала визитной карточкой Стивенсона. Более того, если роман о харизматичном Джоне Сильвере остался классикой детской литературы, то небольшая повесть о научных изысканиях доктора, как ни странно, прочно обосновалась в мировой культуре: достаточно отметить, что мистер Хайд появляется во вселенной Марвел как один из суперзлодеев, да и, если присмотреться к другому известному персонажу – Халку –, в которого под влиянием различных причин превращается Брюс Бэннер, то и там можно отметить явное сходство с повестью Стивенсона. Что еще? Вспоминается довольно нелепый фильм “Лига выдающихся джентльменов” (снятый по мотивам одноименных комиксов), где в компании таких известных персонажей мировой литературы как капитан Немо, Аллан Квотермейн, Том Сойер, Человек-невидимка, Дориан Грей действует и доктор Джекил. Это если говорить о прямых связях, о том, что лежит на поверхности. На самом деле, причина, по которой повесть Стивенсона так прочно закрепилась в нашем сознании, памяти, стала классикой заключается в том, что автор “нащупал” одну из самых волнительных тем для литературы о персонаже с расщеплённым сознанием.

Более того, то, что в конце ХIХ века еще воспринималось большинством как нечто фантастическое, находилось на грани между суеверием и наукой, когда психология делала первые шаги, стремясь к пониманию такого сложного процесса, как становление и развитие человеческой личности, в веке ХХ получило официальное медицинское обоснование. Было установлено, что человек действительно может страдать таким заболеванием, при котором идентичность теряет свою целостность. Заболевание получило название диагноз диссоциативного расстройства личности.

Таким образом, можно говорить о том, что Стивенсон предвосхитил своей повестью научные открытия ХХ века, которые, из-за своей таинственности и сложности, нашли отражение и в литературе.

Сюжет о злоключениях знаменитого доктора Джекила известен, я полагаю, всем, даже тем, кто повесть не читал. Тем не менее приведу краткий обзор. Некий нотариус по имени Аттерсон глубоко обеспокоен и встревожен: его близкий друг доктор Джекил обратился в нему с просьбой составить довольно странное завещание на случай своей внезапной смерти или необъяснимого исчезновения. Аттерсон имеет все основания полагать, что его друг попал в зависимость, если не что-нибудь похуже, от одного неприятного субъекта по имени Хайд, которому доктор оказывает непонятное покровительство и даёт свободу распоряжаться в собственном доме. С течением времени слухи о проделках Хайда становятся всё более и более мрачными, пока не доходит до убийства. Тут уж Аттерсон решает вмешаться и разузнать всё о вызывающем странное отвращение у всех, кто с ним встречается, мистере Эдварде Хайде.

К идее двойственности человеческой натуры Стивенсон пришел, размышляя о причудливом смешении в характере человека положительных и отрицательных качеств. Эта двоичность проявляется везде: если есть Бог, должен быть и дьявол, если есть свет, должна быть и тьма, восход уравновешен закатом, Солнце Луной, огонь льдом, на смену теплому лету приходит холодная зима, есть мужчина и есть женщина, есть добро и есть зло. Так почему же не быть этой двойственности и в душе человеческой? Согласитесь, непогрешимые святые и исчадия ада, которым чуждо любое проявление добра, явления довольно редкие, а вот люди со слабостями, с грешками, со скелетами в шкафу, но при этом милейшие и приятнейшие в повседневной жизни, встречаются гораздо чаще. Стивенсон, устами своего героя доктора Джекила восклицает: “я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен. Я говорю «двоичен» потому, что мне не дано было узнать больше. Но другие пойдут моим путем, превзойдут меня в тех же изысканиях, и я беру на себя смелость предсказать, что в конце концов человек окажется всего лишь общиной, состоящей из многообразных, несхожих и независимых друг от друга сочленов."

Доктор Джекил абсолютно прав, те, что пошли по его стопам, действительно его превзошли! Стивенсон размышлял о двойственности человеческой личности, зависимой от нравственных установок, образования, душевных наклонностей. Однако же позднейшие исследования открыли для писателей куда больший простор для воображения. Пожалуй, пальму первенства здесь следует отдать Дэниелу Кизу, его знаменитому документальному роману “Множественные умы Билли Миллигана” предшествовал другой роман “Пятая Салли”, где автор пробовал себя в описании персонажа с диссоциативным расстройством. Король ужасов Стивен Кинг тоже не смог обойти вниманием благодатную тему, результатом стал рассказ “Секретное окно, секретный сад” и экранизация с Джонни Деппом. Еще одним ярким примером стал роман Паланика “Бойцовский клуб” и не менее яркий фильм. Уверена, можно вспомнить довольно много и других книг и фильмов.

“Странная история доктора Джекила и мистера Хайда” заняла прочное положение в классике литературы, а также снискала немало последователей. И тем не менее, несмотря на то, что Стивенсону удалось преподнести своё творение в удачном мистико-детективном ключе, до него к теме расколотого сознания обращался Достоевский в повести “Двойник”, а Стивенсон высоко ценил русского писателя.

Вообще, тема двойничества или доппельгангера, тёмной стороны личности, конечно, зародилась много, много раньше, чем была написана повесть о Джекиле и Хайде, и рассмотреть её истоки в рамках данной рецензии не представляется возможным, да, наверное, это и не нужно, достаточно назвать нескольких авторов, которые, наряду с Достоевским, могли повлиять и вдохновить Стивенсона на создание харизматичных Джекила и Хайда: Эдгар По, Диккенс, Кольридж, Гофман.

С течением времени, в ответ на научные открытия, тема множественных личностей усложнялась, принимала новые формы. Романы становились всё виртуознее и виртуознее, личности – разнообразнее, сюжеты – запутаннее, но в самой глубине, в самом начале, там, откуда родом все человеческие страхи, навсегда сохранился древний ужас: возможность встретить самого себя. Отразит ли зеркало двойника, который и не думает повторять движения оригинала, случайный ли взгляд прохожего и тонкая усмешка на до боли знакомом лице. Не случайно Гофман в “Песочном человеке” именно так и представляет тёмную силу: “Ежели существует тёмная сила, которая враждебно и предательски забрасывает в нашу душу петлю, чтобы потом захватить нас и увлечь на опасную, губительную стезю, куда мы бы иначе никогда не вступили, — ежели существует такая сила, то она должна принять наш собственный образ, стать нашим «я», ибо только в этом случае уверуем мы в неё и дадим ей место в нашей душе, необходимое ей для её таинственной работы.”

Жуткий, мерзкий Хайд Стивенсона, попирающий все человеческие законы, “стареющий юноша” Александра Блока, печальный, но с нахальной улыбкой, или Черный человек Есенина, вальяжно устроившийся в кресле, чтобы мучить и злобно насмехаться. Страшно, когда в порыве злости, неизбывной ярости хочется избавиться от этой черноты, этой скверны, ударить, прогнать, но

“...Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один...

И разбитое зеркало...”