Рецензия sibirjachka на книгу «Дворянское гнездо»

«Дворянское гнездо» И. С. Тургенев

Тургенев, проведший практически всю свою жизнь в постоянных разъездах, как никто из писателей ценил уют не просто домашнего, а родового гнезда. С какой болью говорит он об утрате человеком своего гнезда в одном из последних стихотворений в прозе «Без гнезда»: «Куда мне деться? Что предпринять? Я как одинокая птица без гнезда». Птица, не сумевшая свить себе гнезда, бросается в море, и нет ли в этом зова для бесприютного человека? Лучше броситься в море, чем жить без своего гнезда.

Мотив дворянского поместья, в котором рождается, воспитывается и действует русский представитель дворянства, проходит через все произведения Тургенева. Описание Спасского-Лутовинова появляется во многих рассказах, повестях. Часто герои его романов приезжают из-за границы воодушевлённые мыслью заняться переустройством своих родовых поместий, чтобы обрести дело, в котором выразилась бы их деловая польза. Часто это так и остаётся риторической устной программой, как у Рудина, но иногда и прорезываются реальные попытки, как у Лаврецкого.

Любопытно, что свой роман Тургенев так и называет «Дворянское гнездо». Название возникает и как место действия событий в романе и как завязка сюжета. В то же время даёт толчок читательским раздумьям. А может, это просто предлог для писательских размышлений? Во всяком случае, тема в 40-е годы, озвученная самим Тургеневым в его стихотворении «Исповедь»:

"Нам тягостно негодованье,
И злоба дельная — смешна;

Мы равнодушны, как могилы;
Мы, как могилы, холодны...
И разрушительные силы —
И те напрасно нам даны.

Привыкли мы к томленью скуки.
Среди холодной полутьмы"… волновала общество в то время и волновала Фёдора Лаврецкого.

Приехав в свою деревеньку с твёрдым намерением «дело делать», он пролистывает свою родословную и понимает, что каждый в этой жизни подчиняет свои порывы реальным событиям, которые и глушат порывы, и опускают на дно.

«Вот когда я на дне реки, — думает опять Лаврецкий. — И всегда, во всякое время тиха и неспешна здесь жизнь, — думает он, — кто входит в ее круг — покоряйся: здесь незачем волноваться, нечего мутить; здесь только тому и удача, кто прокладывает свою тропинку не торопясь, как пахарь борозду плугом. И какая сила кругом, какое здоровье в этой бездейственной тиши! …

На женскую любовь ушли мои лучшие года, — продолжает думать Лаврецкий, — пусть же вытрезвит меня здесь скука, пусть успокоит меня, подготовит к тому, чтобы и я умел не спеша делать дело».

Однако именно опять о женскую любовь и спотыкается Фёдор Лаврецкий. Встреча с Лизой Калитиной как порыв свежего ветра – и отрезвляет, и окончательно сталкивает его на дно засасывающего деревенского затишья. Вот оно - «суждены нам благие порывы, да свершить ничего не дано»! Мужское малодушие уступило силе женского духа. Скованный ложными обязательствами, Лаврецкий не в состоянии освободить себя от пут обывательских законов: он утрачивает и любовь, и родовое гнездо, прячась в глухой деревеньке покойной жизни. Совсем, как в стихотворении самого автора «Я знавал»:

И я молю вас в тишине:
Всю вашу жизнь раскройте мне...
Но взгляда вашего я трушу...
Нет, нет! я стар - нет, я вам чужд,
Давно в борьбе страстей и нужд
Я истощил и жизнь и душу.

А для Лизы Калитиной, юного создания, не познавшей жизни, но узнавшей силу настоящей любви, оказалось невозможным подчиниться обывательским устоям родового гнезда, выстроенного её родителями. Она оставляет его в знак протеста против притеснения личной свободы выбора. На первый взгляд, сюжет как будто не предполагает такого напора: всё протекает тихо и в русле обычной рутинных вечеров и собраний. Даже мало и времени было, чтобы как-то интенсивно развивались отношения между Лизой и Лаврецким.

Впрочем, эта манера внешне спокойного развития событий с неожиданной экспрессией, взрывом и вялым завершением сюжета вполне в духе Тургенева. Сюжет у него, как правило, начинается сразу с первой строки, не перенасыщается зигзагами и сногсшибательными поворотами, тут писатель придерживается реальной жизни. Однако любит мистику символических деталей, позже это ярко проявилось в его стихотворениях в прозе. Тургенев как автор никогда не выказывает своего пристрастия к своим героям. Он нейтрален, не делает читателю подсказок о своём расположении к кому-то. Но весь ход сюжета чётко проводит линию конфликта как столкновение противоположных позиций. И внутренний характер их не всегда совпадает с внешним образом или проявлением.

Лаврецкий, от которого «так и веяло степным здоровьем, крепкой, долговечной силой» и нежная хрупкая Лиза оказались по разным сторонам противодействия. Смирение перед обстоятельствами как осторожность мужчины, испытавшего жизни, и смирение женщины, исключившей жизнь страстей как духовный поступок. Однако это противостояние не преподносится читателю как осуждающий факт какой-либо стороны. Просто так случается.

Перечитывать романы Тургенева – одно удовольствие, они напоминают нам всегда, как прекрасен русский язык.