Рецензия на книгу «Американха»

а разве не вся хорошая литература - это высказывание на важную тему, изложенное в художественной форме? разве создание этой формы не есть творчество? есть, конечно, произведения, которые форма ради формы, но, кмк, это отдельное. чисто жанровое. 

мне очень понравилось то, что про "американху" написал поляринов:

Пока думал, как описать «Американху» Адичи, вспомнил другой роман – «Сочувствующего» Вьет Тхань Нгуэна (о котором я еще расскажу в конце). Там есть целая сцена – одновременно смешная и пронзительная, – где главный герой, выходец из Вьетнама, прочитав сценарий фильма, объясняет американскому режиссеру, что крики боли на вьетнамском отличаются от криков боли на других языках. «Вы заставляете представителей моего народа кричать следующим образом: АЙ-Й-И-И-И-И!!! Так кричит, например, Крестьянин № 3, напоровшись на кол во вьетконговской яме-ловушке. Или Маленькая Девочка… перед тем, как ей перерезают горло. Но я много раз слышал, как кричат мои земляки, когда им больно, и смею вас уверить, что это звучит иначе. Хотите послушать, как они кричат?»

продолжение:

Этот абзац может служить неплохим описанием «Американхи» – потому что это, конечно, роман о расе и расизме, но еще и о том, что крики боли на нигерийском английском кардинально отличаются от криков боли на любом другом языке. Вообще, надо сказать, всякий постколониальный роман – даже когда говорит о расизме и цвете кожи – всегда о языке. О смысле слов, об акцентах, об ударениях. И в конечном счете – о переводе. Чувствительность к нюансам языка – характерная черта героя, застрявшего между культурами. Рушди называет одного из своих героев «индийцем, переведенным на английский». В «Американхе» по сюжету главная героиня Ифемелу переезжает в США по студенческой визе и, разумеется, сталкивается с расизмом и предубеждениями, но самый неприятный эпизод у нее связан именно с акцентом – чтобы стать своей, ей приходится сломать собственные представления о хорошем языке: «Она говорила по-английски всю жизнь, вела дискуссионный клуб в средней школе и всегда считала американскую гнусавость признаком неразвитости… ‹…› И в последующие недели, пока нисходила осенняя прохлада, Ифемелу принялась тренировать американский акцент»

Плюс куча других неприятных языковых открытий – слова, которые в Нигерии считаются комплиментом, в США значат нечто диаметрально противоположное: «”Полукровка” тут – ругательство. ‹…› Рассказываю я им о том, как там у нас все и как все мальчишки за мной бегали, потому что я полукровка, а эти такие – ты себя опускаешь. Так что я теперь двухрасовый человек, а если кто-то зовет меня полукровкой, мне полагается обижаться».

Примерно в середине романа есть сцена, когда в салон красоты, где нигерийским женщинам заплетают косички, заходит молодая белая американка по имени Келси, просит сделать ей «кукурузу» (не спрашивайте) и в разговоре с сотрудницей салона, иммигранткой Мариамой, выдает такое: «Не чудесно ли, что вам удалось приехать в Штаты и ваши дети могут теперь жить лучше?» Дополнительный слой иронии этой реплике придает то, что все предыдущие главы романа были буквально посвящены аду, через который проходят мигранты в США, и описанию того, на какую стремную и грязную работу им приходится соглашаться, чтобы не помереть с голоду. На этом Келси не останавливается – и сообщает, что осенью собирается в Африку, «в Конго, Кению и, может быть, в Танзанию». «Я читала книги – готовилась, – говорит она. – Только что дочитала отличную книгу – “Излучина реки”. Благодаря ей я по-настоящему поняла, как все устроено в современной Африке. Она такая искренняя, самая искренняя книга об Африке из всех, что я читала». И вот здесь возникает интересный метаэффект, потому что, читая эти строки, я ловлю себя на том, что сам я тоже немного Келси. Ведь прямо сейчас я тоже читаю книгу «о мигрантах из Африки» и считаю ее искренней, и, как и Келси, я почему-то думаю, что чтение этой книги помогает мне «понять, как все устроено в современной Африке». Сама по себе эта сцена – комментарий на тему чтения и понимания книг о чужой культуре. Адичи как бы толкает читателя локтем в бок и спрашивает: «Смешная эта Келси, правда? Да-да, конечно, ты-то совсем другой, ты же читаешь постколониальные романы и сопереживаешь их героям и горячо интересуешься их культурой – это прекрасно. Но – я надеюсь, ты не думаешь, что чтение книги – пусть и хорошей – действительно дает тебе право говорить, что ты “понял, как все устроено”?» Отличный прием и, главное, очень полезный, отрезвляющий. Помогает не забывать, что хорошая литература – она как раз о том, как все не-устроено, о том, как тяжело на самом деле хоть что-нибудь понять по-настоящему, и о том, что это самое «настоящее» требует не только движения глаз по строчкам, но и большой, а иногда и неприятной внутренней работы над собой. И вот – вроде очень простая мысль, правда? А все равно местами кажется, что прочел ты, скажем, роман Адиги или Адичи и вроде как даже теперь разбираешься в проблемах расовой и классовой борьбы и культурной апроприации. Но нет. Только одно я знаю точно – если после прочтения книги у меня появляется ощущение, что я «понял, как все устроено», то здесь одно из двух: я либо прочел не очень хорошую книгу, либо читал не очень внимательно.

@die_hate, да, я как раз открыла для себя всех этих прекрасных авторов постколониальных текстов благодаря Поляринову. Но он, судя по всему, Американху читал в оригинале, а не в этом жутковатом переводе))

@Anteater, понятно)) а у меня наоборот получилось - сначала я прочитала все это, а теперь читаю поляринова и сравниваю ощущения)

@die_hate, я пытаюсь разграничить два вида литературы: 1. книги-размышления на важную тему, своего рода исследования вопроса, выполненные инструментами литературного творчества. Когда мысль автора развивается вместе с персонажами, линией повестования. 2. книги нравоучительные, когда писатели сначала формулируют идею, а потом ее просто иллюстрируют художественным текстом. 

На примере книги о расизме: можно сказать, что расизм в Америке все еще существует и проиллюстрировать это множеством ярких примеров, а можно рассказать историю о героине, на жизнь которой, помимо прочего, влияет расовая дискриминация, показать как героиня о ней рефлексирует.

Я понимаю, что в большинстве случаев сложновато прочертить четкую границу между двумя этими вариантами. Но вот в случае с Американхой мне казалось, что значительная часть книги - это лишь набор иллюстраций по теме "расизм в США" и "мизогиния в Нигерии". Конечно, я не отказываю такому подходу в праве на существование. Просто мне он не по душе)

@Anteater, поняла вас, интересный подход. а зачем вам такое разграничение, что оно дает?

@die_hate, это скорее не инструмент, а ощущение. Слишком много я сейчас читаю/слушаю публицистики, новостей, политических эссе... А в художественной литературе ищу другого, чего-то более глобального что ли )