Рецензия на книгу «Избранные произведения»
Мори Огай (1862–1922) — одна из наиболее значительных фигур в японской литературе на рубеже XIX и XX веков — наряду с Нацумэ Сосэки, Дадзаем Осаму и Акутагавой Рюноскэ.Будущий писатель родился в самурайской семье. По стопам отца, который служил лекарем при своем сюзерене, князе Цувано, Огай, как и полагалось старшему сыну, поступил на медицинский факультет Имперского университета в Токио и после его окончания был отправлен на стажировку в Германию, где провел четыре года с 1885 по 1889 гг.Как военному врачу, ему пришлось участвовать в двух войнах — с Китаем в 1894–1895 гг. и с Россией в 1904–1905 гг. Карьера его была удачна — в отставку Мори Огай ушёл в звании генерал-лейтенанта медицинской службы.Писать Огай начал еще в Германии и не прекращал литературной деятельности до самой кончины. Помимо представленных в этом сборнике жанров повестей и рассказов, Мори Огай сочинял драмы и стихи, писал очерки и статьи, а также переводил многих европейских авторов — «Фауста» Гёте, пьесы Лессинга и Г. Ибсена, рассказы и повести Л. Толстого, И. Тургенева, Ф. Достоевского.Опросы показывают, что Мори Огай до сих пор остается самым популярным в Японии писателем, тиражи его книг бьют все рекорды, по его произведениям снимают фильмы, ставят спектакли, выпускают комиксы. Показать
«Избранные произведения» Мори Огай
Слишком просто будет рассуждать здесь лишь на тему соединения в творчестве Огая Мори (1862-1922) традиций немецкой, японской и китайской литератур. Правда, помнить об этом факте должен каждый, кто прикоснется к сборнику избранных произведений от издательства «Гиперион».
Титаническая фигура Мори высится над всей японской литературой, однако русскоязычному читателю знаком он стал совсем недавно. В СССР издали один рассказ писателя в 1961 г., а также монографию Ивановой Г.Д. (1982 г.), посвященную его биографии и творчеству, с переводами некоторых произведений. Первый сборник повестей и рассказов издали именно «Гиперион» в 2002 году.
Традиционно творческий путь Мори делят на два периода: ранний, где прослеживается влияние немецкой романтической литературы, и зрелый период примерно с 1913 г., когда писатель увлекся написанием исторических повестей. В сборнике представлены оба.
Как обычно в мои задачи не входит обсуждение каждой повести и рассказа, скорее хочется поговорить о ключевых моментах в моей интерпретации того или иного автора. Итак, дихотомия во взгляде на личность Мори обнаруживается и среди читателей, которые часто за видимым и выступающим величием не замечают того, насколько печальной, пусть и тихой, была суть его как писателя. На самом же деле он видится мне фигурой, в которой сочетались и стоичность, и исповедальность, и сила, и слабость, и откровенность, и осторожность в высказываниях. Да, Огай Мори никогда не заявлял открыто и громко о положении социума в современное ему время, не ставил прямо вопросов общественного устройства, не писал о судьбах с тяжёлой и пронзительной трагичностью, как Куникида Доппо. Протест этого человека был тихим, и в смыслы этого разностороннего творца нужно вчитываться.
«Дикий гусь» многих приводит в замешательство: кажется, что в повести есть завязка и даже кульминация, но удовлетворяющей западного читателя развязки нет, несмотря на её немалый размер. Здесь проглядывает и неопытность Мори, и задумчивость его, внимание к темам, которые будут его волновать и в будущем. Сюжет отличается от сюжета «Танцовщицы», и даже образ героя отличен, но отчего-то вызывает похожие чувства. «Дикий гусь» и «Танцовщица» — две стороны одной медали. Первое произведение, правда, о Японии и отбытии героя в Германию, а вот второе…
Безусловно, «Танцовщица» повествует о личной трагедии Огая Мори, но не только о ней: помимо личных мотивов не будем забывать и о глобальных. Да, это его экзистенциальный кризис, который мучал его годами, потому что ему пришлось расстаться со златовласой танцовщицей в Германии, где он учился в те времена. Вот он и пытался облегчить свою боль, передать пустоту в душе после потери прекрасной женщины, которую любил. Конечно, это исповедальная повесть: Мори передаёт события гораздо хуже, чем они были на самом деле, создаёт довольно жалкий образ главного героя, мелкого и ничтожного человека-конформиста, тряпки, которую куда бросают, там она и лежит. Зацикливаться в этом случае на подобной интерпретации не стоит, поскольку это не только портрет самого Мори, продукт самобичевания или ненависти к себе. Это портрет эпохи, японца, менталитет феодального человека которого пока что едва ли приспособился к капиталистическому строю. Ему не хватает ни инициативности, ни душевных сил, чтобы её найти, ни смелости, ни решительности. Всё решают снова те, у кого выше статус, есть деньги и связи с самого рождения, как и было в Японии веками. Действительно, в Мори тогда появился протест против насилия над личностью, которая у японца появилась недавно. Сам он женился на дочери адмирала и барона, но спустя год развёлся, найдя в себе силы, чтобы сделать этот шаг.
Эта же многогранность прослеживается и в исторических повестях Мори, создавать которые он начал в 1912 г. после ритуального самоубийства Ноги Марасукэ, о чём можно прочитать во вступительной статье к сборнику. Писатель не изменяет себе тем, что пишет с интересом о самураях, тех людях, что олицетворяют собой ушедшую эпоху беспрекословного следования долгу, против которой душа его восставала в ранних повестях. Ни в одном произведении Мори не поддерживает эксплуатацию этой самурайской морали, он смотрит на неё реалистично, но с уважением, он отдаёт дань ушедшей эпохе и рассматривает её из настоящего. Писатель также не считает нужным опускаться в вульгарность, присущую, на его взгляд, современным ему натуралистам ради выражения описанных выше идей, он эстетически оставался верен традициям японской и китайской литератур, но смотрел на мир трезво, соответствующе времени, в которое он жил.
Оспаривать величие Мори Огая невозможно, но за ним читатели иногда забывают о том, насколько сбалансированным было его творчество. Думаю, это и есть основная причина его величия, а также влияния на многих уже известных нам японских творцов. Сборник издательства «Гиперион» — хороший билет в путешествие по литературе Мори Огая, поскольку и вводной статьей, и выбором произведений позволяет увидеть его многогранность и познакомиться со значимым писателем поворотной для истории Японии эпохи Мэйдзи.