Рецензия гравицапа на книгу «Лягушки»

«Лягушки» Мо Янь

Гениальный реализм. Именно так я бы охарактеризовала для себя Мо Яня. Даже несмотря на избыток лягушек, иногда уносящих автора в сторону магического реализма. Первая же сцена с поеданием угля уже не даст бросить книгу на середине, даже если вы окончательно запутались во всех этих не запоминаемых китайских именах. Можно на десятки страниц расписывать опухших от голода детей, собирание колосков и суп из лебеды, приводить цифры и факты. А Мо Янь на двух страницах описал то, как дети зачарованно смотрят на кучу привезенного угля, опасливо разламывают, пробуют на язык, восхищенно говорят «вкусно!» и вот уже весь класс жуёт уголь на уроке... И больше можно ничего не объяснять, в одной сцене показано как впроголодь живет в 1950-х китайская деревня. Шедевр.

Тетушка Вань Синь – первая акушерка в глухой китайской провинции. С бойким задором молодого специалиста она борется с невежественными бабками-повитухами, которые в случае сложных родов или со всей силы давят на живот роженице, или выдергивают ребенка при неправильном предлежании так, что заканчивается такое родовспоможение разрывом матки. Скоро тетушка со своими прогрессивными методами становится самой популярной персоной в деревне. Выжившие после сложных родов мамашки и спасенные дети её просто боготворят. Но вот закончился период, когда стране нужны были новые бойцы, и за рождение ребёнка выдавали талоны на соевое масло, закончилась череда неурожайных лет, и приободрившиеся и откормившиеся крестьяне начали производить потомство с бешеной скоростью. «Как же славно в новом обществе! Рожаешь детей и еще за это что-то получаешь… Испытывая в душе признательность, народные массы… принимали решение: нужно обязательно рожать больше детей, ответить на заботу государства».

Тут партия прикинула, что с такой скоростью они наводнят китайцами весь земной шар, а предварительно съедят всё в самом Китае, и решила дать задний ход. Программы контрацепции, пропаганда поздних браков и увеличения интервалов между родами, лозунги и речи лекторов… Но китайцев уже было не остановить. На самом деле, если в городах эта политика и работала, то деревенские - «презервативы или выбрасывали в свинарники, или надували, как воздушные шарики, еще и покрасив, и давали играть детям». Да и невозможно, наверное, резко изменить сознание людей, столетиями выживающих в нищете аграрного Китая, где чем больше в семье работников, тем лучше.

Тогда государство решило проводить в жизнь идею «одна семья – один ребенок». С принудительными абортами, принудительной стерилизацией и мужчин, и женщин, запретом на регистрацию «не по плану» родившихся детей. Этот период Мо Янь расписал, конечно, во всей красе. Ну а кто опять оказался на передовой борьбы с рождаемостью? Конечно же, тетушка-акушерка, фанатичная «фурия революции» закаленная предыдущими десятилетиями непростой китайской жизни. Вот только черствости и несгибаемой веры в правоту партии в ней стало больше. И полномочий у неё прибавилось.

Охоту за внепланово беременеющими она ведет по всем правилам партизанской войны: погони, преследования, вытаскивание крестьянок из подвалов и штурм домов. Со всей силой литературного талантища Мо Янь описывает жуть, творящуюся в провинции. С учетом того, что рассказ ведется от лица племянника, мягкого, нерешительного Вань Цзу, всегда согласного и с тетушкой, и с линией партии, впечатление ошеломительное. Герой не может противостоять ей даже когда речь идет о собственной жене. Физически больно читать, как его тетушка сначала рушит дом тестя, пытаясь добраться до беременной, попутно выкорчевывая столетнее дерево (символ традиционного уклада? символ семьи и преемственности поколений?), а потом как погибают жена и не рождённый сын героя из-за аборта на позднем сроке. Полкниги я ждала, что эту «китайскую Розу Землячку» кто-нибудь прирежет в темном углу. И таки да, пытались, но… не так-то просто убить этот символ революции. А вот у неё ни разу осечки не вышло. Всех отловила, всем сделала аборты, ни разу душой не дрогнула. Танк, а не женщина. И лет прожила немало, успела застать и смягчение этой политики, особенно для деревенских жителей, и разрешение рожать двоих детей, и раскаяться успела тоже. Хотя кому от этого легче? 

Очень интересным получилось у Мо Яня переосмысление китайской истории, и по сюжету, и по форме. По форме – это письма своему литературному учителю-сэнсею о тетушкиной жизни, ибо главный герой верит, что тетушка его – выдающийся человек, о котором надо слагать легенды и писать книги. А поскольку бывший деревенский житель Вань Цзу на каком-то этапе заделался драматургом Кэдоу, то в конце романа добавлена еще и пьеса, написанная им самим. Такой вот «роман в романе». Автор наличие этой метапрозы объясняет так: «Эта пьеса должна была стать органичным компонентом тетушкиной истории, происходящее в пьесе хоть и не имело места в реальной жизни, но происходило у меня в душе». И пьеса – такой эпилог всей истории, мораль романа, но если честно, мне показалась уже лишней. Честный рассказ фактов в письмах производит настолько сильное впечатление, что можно было и не повязывать сверху бантик драматургии. А может быть просто во мне говорит нелюбовь читать пьесы и понимать заложенный в них тайный смысл.

Однозначно, книга стоит того, чтобы её читать. Да и стиль автора понравился, несмотря на переизбыток литературных форм в одном флаконе. А ещё - отдельная огромная благодарность переводчику за его бережное отношение к языку и стилю автора. Ни разу не специалист в китайском, но оценила, что переводчик не стал заменять китайские поговорки и иносказания русскими аналогами, а вынес всё это в сноски. Все эти «обманом вынуждаешь императора переплыть море», вместо «вводить в заблуждение», у тебя и «слива засыхает вместо персика», вместо «сваливать ответственность», - россыпь таких фраз дают невероятный колорит и образность тексту. Одним словом, понравился автор, обязательно почитаю у него что-нибудь ещё.