Рецензия на книгу «Короткое письмо к долгому прощанию»

«Короткое письмо к долгому прощанию» Петер Хандке

Короткое письмо было действительно коротким: «Я в Нью-Йорке. Не советую искать меня, это может плохо кончиться», пишет жена главному герою. Так начинаются попытки «долгого прощания». Безымянный австрийский писатель, доведенный до отчаяния зашедшими в тупик отношениями со своей женой Юдит, сбегает в Америку. Но Юдит продолжает преследовать его даже там, раз за разом устраивая хитроумные ловушки, чтобы убить мужа. Как их любовь смогла переродиться в такой клубок животной ненависти, когда возникает желание убить человека? Как еще недавно влюбленная женщина может подкупить банду мексиканских подростков, чтобы они избили любимого мужа? Как ещё недавно влюбленный мужчина может сказать «Когда я злился, я думал о ней как о твари, когда успокаивался как о существе»? 

Нет, герой не пытается разобраться в том, как так произошло. С каким-то безразличным фатализмом и без определенной цели он едет с одного побережья на другое, когда может – уворачивается от ловушек жены, читает по вечерам в гостинице «Великого Гэтсби» и … пытается стать другим, незаметным, простым человеком из толпы. «Прежнее свое окружение, родных, знакомых, я до поры до времени оставил, а в здешнем, чужом мире я просто некая личность, которая расхаживает по улицам, пользуется общественными учреждениями, ездит в городском транспорте, живет в гостиницах, коротает часы в барах и ни для кого ровным счетом ничего не значит. Да я и не хочу ничего значить, ведь тогда снова пришлось бы прикидываться». 

Совершать обыденные действия: встал-открыл дверь-вышел, фиксировать до мелочей всё то, что происходит снаружи. Словно герой старается не размышлять и не думать, чтобы не утонуть в потоке боли и воспоминаний. Кажется, что именно от себя и своего прошлого главный герой бежит так далеко. Но странное дело, на расстоянии всё становится лишь ярче: «Сколько себя помню, я всю жизнь только и знал, что пугаться и приходить в ужас. Дрова, раскиданные по всему двору в теплых солнечных бликах; меня вносят в дом, укрывая от американских бомбардировщиков; капли крови поблескивают на ступеньках бокового крыльца, где по субботам режут зайцев». 

И какими-то беспомощно-жалкими кажутся попытки убежать от этого страха, олицетворением которого является его Юдит, найти какой-то «такой распорядок и такой образ жизни, чтобы можно было просто жить по-хорошему и по-хорошему относиться к другим людям». Словно герой примеряет на себя разные маски, застывает в нелепых позах, рассматривает себя на получившейся фотографии и….нет, опять не оно. 

Это какая-то вечная мечта европейского интеллектуала послевоенного поколения: бежать куда глаза глядят, в поисках внутреннего себя и своего места в жизни. Это какой же шок должно было испытать общество, чтобы целое поколение было в ужасе от жизни своих отцов? Бежать, чтобы не видеть своей ненавистной страны? У Штадлера герой бежит на Кубу – «остров свободы, где есть море», у Табукки – в Индию, «где много людей теряется», место, где можно переродиться и стать другим человеком. У Хандке – в Америку, где можно затеряться, но не убежать от своих страхов и своего прошлого. Но кажется, что это бегство удалось только герою Хандке. Пусть и немного сказочным образом. Но совместное решение писателя и его жены мирно разойтись и не трепать нервы друг другу кажется тем самым первым шагом на пути к выздоровлению. Как будто бы герой примирился со своим прошлым, пережил и переварил его. Как и вся Европа, переступила свой страх и ужас пережитого и только через осознание прошлого смогла смело посмотреть в глаза будущему.