Рецензия на книгу «Алое и зеленое»

«Алое и зеленое» Айрис Мердок

События в романе «Алое и зеленое» разворачиваются в последнюю неделю перед Пасхой. Позже этот период войдет в историю как Пасхальное восстание в Ирландии 1916 года. И станет символом разрушения надежд, в том числе для героев романа. Автор ведет их к этому событию, будто разворачивая муравейник, а затем топча яростно и ожесточенно. И недаром я привела такое сравнение. Герои романа – это узкий круг людей, соединенных родственными связями. И сначала придется разобраться, кто кем кому приходится, ибо Мердок вываливает эту информацию на двух страницах как мусор из дырявого пакета. Я расчертила себе ветви Чейс-Уайтов, Киннардов, Дюмей, Беллманов, чтобы их различать, определять по отдельности, но не тут-то было! Мердок назло мне спутывала героев обратно, в изменах, заговорах, привязанностях. Да так спутывала, что без инцеста не обошлось.

Этот узкий кружок родственников отражает все настроения того времени: кто-то мечтает о свободе для Ирландии, живет мыслями о восстании, готовится отдать жизнь за будущее страны, кто-то носит красный мундир королевских английский войск, не видит иного будущего Ирландии без зависимости от Англии, а кто-то просто не желает никакого кровопролития и братоубийства. Здесь среди протестантского «стада» заводится католическая «овца». Здесь женщины, очень разные, ненавидят друг друга.

Роман наполнен рассуждениями о самоопределении Ирландии:

«- Почему в Ирландии столько говорят об истории? – сказала Хильда. – Когда я приезжаю сюда, у меня голова гудит от всяких исторических дат. Англичане не говорят все время об истории Англии.

- Их не мучает вопрос: «Почему все пошло не так». Для них-то всегда всё шло так.»

Или вот:

«-По-моему, с женщинами так же, как с ирландцами. Все говорят, какие вы милые и как много значите, а все равно играешь вторую скрипку».

Символичен образ Пата Дюмея. Он, который полностью погружен мыслями о восстании, готовит себя к событию, грезит о победе, о поднятом знамени ирландского народа над Дублином, притягивает к себе не только женских героинь романа, но и мужчин. Его кузен Эндрю Чейс-Уайт, англичанин, офицер королевской кавалерии, безуспешно пытается сблизиться с Патом, получить его одобрение, и постоянно конфузится в его присутствии, становится шутом. Барни Киннард тоже пытается завоевать симпатию пасынка, привлекаемый уверенностью и торжеством духа в молодом человеке, не свойственным ему. Кристофер Беллман, будучи нейтральным наблюдателем происходящего вокруг, даже он склоняется больше к революционеру Пату, чем будущему зятю Эндрю.

И здесь второй сильный образ – женский, в лице тети Миллисент, развращенной, вызывающей, играющей с людьми, как с котятами, соблазняющий мужчин и сталкивающий их лбами. Даже Милли тянулась к Пату, и, несмотря на эту невозможную, грешную любовь к племяннику, она пыталась «отмыться» за его счет: в финале пошла на баррикады перевязывать раненых, чтобы хоть как-то быть причастной к борьбе Пата, хоть так показать ему свою преданность.

При этом мне показалось, что роман легко мог бы превратиться в пьесу. Все сцены занимают какое-то определенное место. Свет падает на двух (обычно) героев, пока разворачивается (обычно) конфликт, но там, в темноте, на краю сцены находится таинственный персонаж, узнающий открывшуюся ему тайну. Потому что здесь постоянно кто-то кого-то застигает врасплох, подслушивает, преследует. И страсти накаляются. И водоворот набирает силу. И поток разбушевавшейся воды сносит к чертям всех этих Киннардов, Чейс-Уайтов, Дюмеев и Беллманов, разрушая надежды, оставляя раны и кровь. Восстание подавлено. Свет гаснет.