Рецензия на книгу «Сентябрь»

«Сентябрь» Розамунда Пилчер

Первое знакомство с прославленной английской писательницей Розамундой Пилчер вышло неудачным. Роман “Дикий горный тимьян” мне категорически не понравился, и я была уже готова отнести Пилчер к категории авторов, пишущих сентиментальные, затянутые истории о любви, слишком высокоморальные и в высшей степени приличные, чтобы быть интересными хотя бы пикантными подробностями, но при этом малосодержательными и настолько нелогичными в плане описания чувств, что отнести их к большой, серьезной прозе, тоже казалось невозможным. Однако не стоит забывать, что у каждого писателя есть произведения сильные и слабые, особенно если автор плодовит и пишет всю жизнь, а Пилчер начала писательскую карьеру в 40-х годах прошлого века. Я из тех читателей, кто готов дать автору второй шанс. И таким образом на исходе сентября, мучаясь сомнениями и недоверием, я открыла роман “Сентябрь”. И не пожалела. Книга попала в настроение, окутала каким-то неожиданным теплом и атмосферой семейного уюта.

Жизнь меняется. Этот процесс невозможно остановить. Канули в безвозвратно ушедшее прошлое безумные вечеринки, куда приезжали на дорогих, еще таких редких, авто ярко накрашенные дамы с модными стрижками, сверкая драгоценностями и хрупкими белыми плечами, торчащими из платьев прямого покроя с бахромой или в переливающихся пайетках, чтобы ночь напролёт отплясывать модный чарльстон. Растворились в дымке прошедших веков чопорные балы, где затянутые в корсеты девушки, с изящными локонами, обрамляющими юные, наивные лица, манерно и сдержанно позволяли пригласить себя на танец под неусыпным надзором строгих маменек и тётушек, удобно устроившихся на роскошных креслах и весь вечер обмахивающихся веерами. Это всё ушло. 80-е ХХ века – суетливые, стирающие различия между сословиями. Совсем не странно увидеть представительницу древнего рода, леди и аристократку на кухне, готовящей бульон или ощипывающей дичь для обеда. Нет ничего зазорного в том, чтобы богатая наследница занималась в Лондоне любимой работой, вместо того, чтобы выходить в свет и подыскивать приличного мужа. Однако Верене Стейнтон кажется, что было бы неплохо возродить старые обычаи. Хотя бы на один день. Она решает устроить настоящий бал в честь совершеннолетия своей дочери: китайские фонарики, вышколенные официанты, оркестр, дворецкий, шикарные платья для дам и обязательные национальные шотландские костюмы для мужчин, пенное шампанское, чтобы кружить головы, и выдержанный, благородный виски, золотящийся в тяжелых стаканах, а еще непременно приглашения, разосланные заранее, на плотной бумаге с золотым обрезом и изящным шрифтом. На этот бал приглашено местное высшее общество: лорд и леди Балмерино, их неугомонная дочь Люсилла, колесящая по Европе в компании австралийца; влиятельный и богатый Эдмунд Эрд со своей второй женой, намного моложе его, красавицей Вирджинией; его мать Ви, величественная старая леди; Алекса, дочь Эдмунда от первого брака, и еще Пандора, блудная сестра лорда Балмерино, сбежавшая из дома в восемнадцать лет, с тех пор она так ни разу и не приехала навестить родных. Приглашение носит скорее вежливый характер, никто не ждёт, что Пандора приедет. Но, видимо, неслучайно эта взбалмошная и своенравная, капризная и упрямая женщина носит такое имя: Пандора приедет. Этот шепот несётся от поместья к поместью, от одного домика к другому, пересекает границу Шотландии, долетает до Лондона. Она приедет, думает Ви, и невольно поджимает губы. Похоже, ящик Пандоры будет открыт в сентябре, и кто знает, какие секреты, беды и несчастья вырвутся оттуда, горькие, обидные, неутихшие и незалеченные временем, а только ставшие сильнее за почти двадцать минувших лет…

Должна признаться, что первое впечатление от “Сентября” было далеко от восторга. Никак не удавалось включиться в сюжет, проникнуться содержанием. Пилчер верна себе: стиль её повествования очень медленный, обстоятельный, можно сказать затянутый, с невероятным вниманием к деталям, а если прибавить к этому объём книги и особенности построения композиции данной истории, то неудивительно, что книга может заставить скучать. Особенности этого романа заключаются в следующем: здесь нет ни главного героя, ни главной героини, это не история любви в её традиционном понимании, не семейная сага, не история жизни отдельно взятого человека, напротив, в этой книге важны и значимы все персонажи, история любви, жизни каждого из них – ключик к пониманию конфликта. Скрупулезно и дотошно Пилчер уделяет внимание каждому: прошлое, настоящее, быт, работа, завязывание новых отношений, воспоминания о молодости, забота о детях и внуках, первая любовь – как только писательница переключается на кого-то из героев, он мгновенно становится главным действующим лицом. Но чем дальше продвигается история, чем больше читатель узнаёт обо всех, кому предстоит принять участие в завершающем действе, тем сильнее роман затягивает, захватывает своим спокойным темпом, размеренностью и присутствующими в нем мудростью и наблюдениями за повседневной жизнью.

Читая уже второй роман Пилчер, я поняла одну вещь: ей противопоказано писать короткие истории, её магия, мастерство там не работают. Зато на длинной дистанции её талант раскрывается в полной мере. Динамика, неожиданные повороты сюжета, интриги, мелодраматичные сцены, захватывающие дух финты, игра на нервах читателя – это всё не про Пилчер. Как только она вводит в книгу нечто подобное, получается нелепо, фальшиво и надуманно. Всё это было в “Диком горном тимьяне”. А вот “Сентябрь” совсем другой. В этот роман влюбляешься медленно, по мере того, как герои становятся близкими друзьями. Как-то незаметно, иподволь так получается, что уже интересно читать про забытые скатерти, новую прическу или любимый кардиган. Пилчер вовлекает читателя в круг обычных, житейских проблем своих персонажей, о которых известно всё, как если бы они были членами семьи. И как за членов семьи, начинаешь переживать из-за приезда долгожданной, но такой неудобной гостьи, так как уже очень хорошо понимаешь в чем заключаются слабости, где больные места и какие воспоминания настолько опасные, что лучше их не касаться.

Литературный стиль Пилчер подкупает искренностью, безыскусностью, мудростью и, конечно, великолепными описаниями природы. Любовь к Шотландии, к её горам, покрытым лиловым туманом цветущего вереска, к глубоким холодным озерам, где так приятно рыбачить в тишине, к её суровой, снежной зиме, дождливому прохладному лету, яркой, вспыхивающей нежной свежей зеленью весне, и к золотой, роскошной, радующей неожиданными, теплыми и солнечными, днями осени, чувствуется в её тексте. Словно Шотландия не просто место действия, а один из героев, может быть один из главных. Это и дом, и родина, и опора, и память поколений, живущая в старых добротных поместьях, маленьких деревенских домиках и небольших каменных коттеджах, откуда видны поля, склоны гор и серебристая лента реки, всё то, что есть дающая силы и поддержку родная земля.

Есть искушение назвать Пандору персонажем, чей свет горит ярче, чем у остальных в этом романе. Отчасти это правда. Двигатель сюжета – именно она, главная интрига завязана на неё, всё так или иначе переплетается с ней – и прошлое, и настоящее. Подозреваю, что в экранизации 1996 года образ этой героини – такой вызывающей, незамечающей общественного мнения, своенравной и совершенно очаровательной – оказался в самом центре. Однако для себя я выбрала другую героиню – Ви, Вайолет Эрд, 78-летнюю даму, к которой, словно влекомые центробежной силой, так или иначе притягиваются все герои книги, чтобы получить мудрый совет, утешение или просто почувствовать себя лучше рядом с понимающим, умным и невероятно чутким человеком. И поскольку Пилчер удаётся совершенно мастерски создавать семейную атмосферу, с её теплотой, любовью, глубинной связью, но и с опасными местами, подводными течениями, острыми обрывами, которые каждая семья со временем учится обходить и не задевать, то невольно проникаешься уважением к этой старой леди, которая переживает за своих близких, но ведёт себя с неизменным тактом, деликатностью и мудростью.

Кто знает, было ли знакомо старой Ви творчество великого Александра Сергеевича. Мне кажется, что нет, иначе ей не могли бы не прийти на ум его строки в тот момент, когда стоя на пороге своего маленького беленого коттеджа, оглядывая лужайки, покрытые хрупкой, выцветшей за лето, сухой осенней травой; изрезанный горами горизонт, разноцветье листвы, готовой последний раз порадовать глаз перед долгой, снежной и холодной зимой, серебряные зеркальца озёр, вспыхивающих золотом в прозрачном, тонком, словно звенящем воздухе, в котором уже чувствуется хрусталь утренних заморозков, она бы непременно, глядя на эту захватывающую дух красоту сентября, произнесла: “унылая пора, очей очарованье...”