Рецензия Yeti на книгу «Золотой храм»

«Золотой храм» Юкио Мисима

Наличие других рецензий на роман Мисимы "Золотой храм" избавляет меня от необходимости подробно разбирать для потенциальных читателей главных героев и перипетии сюжета. Благодаря этому я могу остановиться лишь на своих субъективных впечатлениях.
Конечно, спасибо Акунину-Чхартишвили за столь художественный перевод текста. Думаю, что роман лишился бы половины своего тонкого психологизма, если бы не талант переводчика.
Как истинное произведение искусства роман затрагивает многие пласты философских, религиозных, психологических вопросов. Вопросов важных, поднимаемых писателями и мыслителями - уже не раз.
Лично я в процессе чтения уловил перекличку с такими произведениями как "Преступление и наказание" – Достоевский (вошь человек, или имеет право власть иметь?); "Степной волк" - Гессе; "Кирпич и музыка" - Грин, экзистенциальные мотивы Камю.
Относительность человеческого разума, и абсолютность чувств вызывают в сознании главного героя Мидзогути внутренний конфликт. Разум говорит ему, что в мире нет ничего безусловно важного и великого, все имеет ценность лишь относительно каких-то отправных точек, человеческих ценностей. Все великое - лишь плод нашего мышления.
А чувства, прорываясь сквозь разум, говорят - вот она Красота - великая и поражающая, захватывающая и покоряющая – она не может быть лишь в моем сознании...
Внутренний конфликт Мидзогути подкрепляется и внешними событиями. Несоответствие поведения Учителя своему статусу и ожидаемому духовному опыту. Разрывающее сознание общение с двумя друзьями - Цурукавой и Касиваги - словно двумя разными частями собственного сознания. Всё это и вызвало столь длительные метания в принятии окончательного решения о сожжении храма.
Не думаю, что юный монах сожжением пытался заявить о себе в качестве компенсации за вынужденную полунемоту заики… - это лишь второстепенный юношеский мотив или стремился увековечить совершенство красоты, тем самым, спасая ее от неминуемого старения и разложения.
Сам для себя Мидзогути считал, что сожжением хочет донести людям осознание:

«…может показаться, что человека убить очень легко, но это ошибка, над ним ореол вечной жизни; в то же время красоту Золотого Храма, представляющуюся несокрушимой, вполне можно стереть с лица земли. Нельзя вывести с корнем то, что смертно, но не так уж трудно истребить нетленное...»

Но мне кажется... прежде всего, он пытался уничтожить внутри себя одну из сторон, вызывающую в его душе вышеописанный конфликт разума и чувств, вызывающую его душевный трепет.
А весь стержень романа заключен в том, что от первой мысли о сожжении храма до самого последнего момента перед поджогом реальность всеми событиями подталкивала Мидзогути к осознанию, что ничего он этим поджогом не решит и не исправит. Ведь и бесплодность его противодействия с Наставником, и опыт общения с проституткой, и манипуляции уродством Касигави словно говорили ему - мир таков, каким ты его себе представляешь. Хочешь ощущать себя уродцем - ощущай.. хочешь освободиться от психических зависимостей - ищи в самом себе гармонию чувств и разума (как это делает Гарри в "Степном волке").
При этом Мидзогути, конечно же, не дремучий рабочий Евстигней из Гриновского рассказа "Кирпич и музыка", который услышав вдруг проникающее, тревожащее воздействие музыки, просто не смог найти ей правильный отклик, и как все непонятное и незнакомое предпочел разрушить - бросил кирпич в окно, откуда слышались звуки.
Нет, Мидзогути частично осознает, что такое красота и как она воздействует на него, мучается вопросами, ищет ответы. Но увы... до осознания самого себя ему еще далеко. Задумав Деяние (с большой буквы для себя самого) он рассчитывает на какой-то внутренний перелом, которого, как мы видим, по финальным абзацам романа - не происходит... И последняя фраза "Еще поживем..." – согласно буддийским верованиям говорит лишь о долгих и долгих кругах духовного восхождения, которые ждут юного монаха до его окончательного пробуждения и выхода из круговорота жизни.