Рецензия happy_book_year на книгу «Санькя»

«Санькя» Захар Прилепин

Я-то думал, что прочту хорошенькую драму, так разрекламированную многими, казалось бы вызывающими доверия критиками, а оказалась - сказочка.

Однако, не так проста сказочка, как окажется чуть после. Ну-с, поехали!

"Санькя" прочитал, пожалуй, уже даже самый ленивый. Я же, следуя заветам сэра Макса, утверждавшего - что новость для него должна стать историей (а свежая газета поваляться пару дней на полу) - тогда он ей и заинтересуется. Странный зуд возник во мне - хочу прочитать Прилепина. Вошел в первый книжный. Отыскал "Санькя" - выложил 320 рублей (заодно подивившись, как Ad Marginem (издательство) жирует-то нонче на Прилепине (7-ое издание, кстати, романа).

Для начала пара слов о сюжете, который, наверное итак многие знают. Главный герой - Саша Тишин - молодой нацбол(чуть за двадцать). Санькя - так произносит его имя (Санька) бабушка главного героя. Тишин - нацбол конкретный. Железобетонный. Короче - труЪ. Под конец романа, продравшись через страницы соплежуйства, рефлексии и патетичных монологов Санкья устраивает революцию в отдельно взятом городке. (Так же, судя по всему, революцию устраивают нацболы и по всей России). Правда, так же, судя по всему, переворот проваливается. Где-то посередке и вскользь - Санкья пробует любовь. Осуществляет неудавшееся покушение на латвийского судью. Много пьет.

Вообще, все нацбол-атрибуты в книге угадываются очень хорошо. И "ня, смерть!", и в заключенном в тюрьму лидере Костенко легко угадывается "подросток Савенко". Кстати, пара слов о Лимонове. Запомнилось мне хлесткое соловьевское определение, сказанное им на одной из встреч с читателями: "Лимонов - это престарелый фавн, которому необходимы молодые тела, дабы питать себя". Что ж, и тогда, и сейчас это определение мне показалось довольно точным. Роман "Санкья" - лишь утвердил меня в этой точке зрения. Но, стоп, о политике больше не будем (хотя и не сказали, вроде ничего особенного). Мы говорим - о литературе!

Роман "Санкья" хвалили многие на сотни языков. И есть за что. Сравнивали Прилепина с великими русскими писателями. Горький - пришедшийся на язык и перо "Российской газеты", кто-то, как мне показалось, с дуру, ляпнул - Тургенев. Лимонов, кстати, так же не удержался от комментария и сравнения: "Я пожалел, что эту книгу написал не я. Прилепин меня опередил". Ага, вождь похвалил соратника. Наверное, для нацбола нет высшей похвалы. Но, все же, лично мне такая похвала неприятна - как-то вновь Эдичка себя выпятил. Вообще, наслушавшись и начитавшись, я как раз и ждал от прозы Прилепина нечто среднее между Хэмингуэем и Лимоновым. Оказалось, не совсем. И коли позволите и мне посоревноваться в сравнениях, то "Санкья" очень уж напомнил мне Шолохова периода "Донских рассказов". Очень. Особенно в прекрасном, образном описании деревни, земли (правда, признаюсь, у Шолохова все это звучало в разы, разы правдоподобнее), да и в "пришел в партию. дали литературу нужную почитать. теперь грамотный" (встречающееся не один раз) - рассказы Шолохова напомнило неимоверно.

Роман Прилепина безусловно хорош. Языком - в первую очередь. Но все же, какое-то странное, гнетущее ощущение не покидало меня многие страницы. До тех пор, пока не разобрался, что же за зверь меня скребет. Герои романа - идеальны. Они соврешенны. Они абсолютны - вот для этого конкретного места, этой страницы, этой книги. Они созданы специально для повествования. Они не живут в мире реальном, хоть и претендуют на это - только в мире идеальном. И если вдруг - шаг влево, шаг вправо - Прилепин словом, как рубанком, подтёсывает своих персонажей-буратин.

Тут, как с Маяковским-человеком убивавшим Маяковского-поэта. Прилепин не устает говорить, что Санькя - единственно истинно живой (ну и его товарищи, само собой), но во время чтения мне он показался холодным истуканом. И лишь иногда "Маяковский-поэт" восстает на убийство "Маяковского-человека". Тогда просачивается крошечный, в пару строчек, эпизод, в котором Санькя - все для себя решивший (как Раскольников), готов на убийство - содрагается, испытывает отвращение к соратникам так же мечтающим о физической расправе над своими врагами. Не знаю, специально ли Прилепин поместил этот эпизод, или эпизод сбежал из концлагеря писательского замысла, но эпизод великолепен. Хоть и пара строк всего. И если Прилепин прекрасно отдает себе в нем отчет - он безусловно один из сильнейших современных русских писателей. Но, все же, почему-то, как мне кажется, как и любой удачный побег - этот сюрприз для надзирателя. Хотя, уже чуть ниже, автор снова кидает живого Саньку на нары, а на сцене вновь пляшет марионетка.

Вообще много странных несоответствий в романе. Хотя, часть из них, возможно, мною надумана( и если вы сможете поставить им что-то в контру - то я сознаюсь, что был не прав). Но даже если они ошибочны - они лишь смутное подтверждение для меня моей точки зрения. Как мне показалось, Санькя вступил в партию уже после армии. Однако, в недавней заметке Прилепина "Санкья, где ты?" автор "путается в показаниях": "Санкья пришел в партию то ли в восемнадцать, то ли в двадцать". В двадцать - ОК. В восемнадцать - не ОК(мне, почему-то, кажется, что идеологический крен начался у главного героя уже после армии). Ну, тут ситуация, как у одной моей знакомой - сколько раз читавшей "Постороннего" Камю, но в упор не помнящая эпизод с убийством.

Так же вызывает какие-то подозрения город главного героя. То ли, из-за скудных описаний его он показался какой-то безрадостной провинциальной дырой, где пыль да туман, то ли еще из-за чего. Но вдруг в городе обнаруживается супермакет - буржуйским ассортиментом своим способный посрамить столичную "Азбуку вкуса". Кстати, супермаркет этот так же идеально подогнан для канвы романа.

Но, это все какие-то наития, в которых я могу и ошибаться детально. Но ощущенчески они все же мне важны.

Вообще, противоречия и несуразности в романе правят бал. Санькя большую часть книги молчит - что ему только в плюсь. Куцые, скудные внутренние монологи - лаконично прекрасны. Они хороши. Они рисуют нам героя. Но, вот когда Санкья открывает рот - хоть святых выноси - что там апрельские тезисы Ильича. Это будет не просто посильнее "Фауста" Гёте. Герой наш идеологически подкован на все 100%. А сам, после школы не учившийся, выдает такие тирады, что ученый совет загонит в угол терминологией и формулировками. (Правда, в романе это отчасти объясняется тем, что "нужные и умные книги сам потом читать начал" - привет Шолохову!).

Следующим знаковым эпизодом книги для меня стало ограбление Санькой буржуя. В подворотне, при помощи розочки (отбитое горлышко бутылки, если кто не знает). Кажется - это очень важная сцена. Это ж, ё-моё, святое и благодатное, все прощающее-индульгенционное: "Грабь награбленное!" Но отчего-то с этого момента за Саньку стало гадко и обидно. Думал-то Дон Кихот, а тут... Как-то враз переменилось отношение, и уже мало чем отличался Санька от своих врагов (хотя, тут и подискутировать можно, я бы еще припомнил фразу из "Mein Kampf" о том, что обыватели могли победить фашизм в зачатке такой же откровенной агрессией и террором, но не решатся. Короче Макиавелли в действии.) И, в то же время, в этом эпизоде Санькя был живой - не театральный. Не такой, как в спектале с государственным переворотом.

В этом самом перевороте удивла дистилированная жестокость событий. Дистиллированная - в смысле, что кровь есть - но смерти нет. Как в современном американском кино. Боевик. Взрывы. Стрельба. Шестизарядный пистолет выпускает обойму, подстать автомату Калашникова - а убитых - нет! Не показывается смерть. Не политкоректно. Вот так и на страницах "Санькя". И все, кому и голову вкровь разбили, но в живых остаются.

Вообще, главным героем книги мне показался парень по кличке "Негатив".Нега - сокращенно. Нега - он вообще почти ни слова не говорит. Но Нега - он в любой момент готов на действие - не спрашивая. Нега - он с суперменской примесью - но ведь именно таким и должен быть Герой! И: "В Неге созидательное начало куда сильней желания все поломать, вот что!" А Санькя - он ведь даже судью, которого ему заказли - не убил. Да, вмешалась судьба, ну или deus ex machina коли угодно. Но ведь - он - хоть и был готов - не убил. А судят уже по итогам.

Роман меня сильно, очень сильно разочаровал. Столько хвалебных словес - а тут прочел сам. И ведь больше того - написано-то прелестно! Да и задел он меня чем-то, вот ведь, сколько слов понаписал. И в то же время, разочаровал. Ожидал сильной драмы. Настоящего. Жизни. А оказалась - сказочка какая-то. С героями - их пропыленных театральных костюмерных. С бравадой событиями, которые хотелось бы, чтобы в реале случились, но произошли лишь в виртуале романа. Да и про любовь, хоть сказано было пара емких, хороших, правильных слов - но всего лишь пара.

Короче, как говорил наш физик: "Я человек не злопамятный, но осадок не хороший остался". Вот и у меня - осадок от Прилепина. И ведь хочется прочитать что-то еще у него, что смыло бы этот осадок. И ведь попытаюсь. Но с этой конкретной книгой - пожалел. Какое садомазо соитие у меня произошло против моей воли. Вроде и понравилось, да вроде и не приятно.

Если продолжать мифологию Саньки по не так давно написанной Прилепиным заметке - "Санькя, ты где?", то не было никакого переворота. Революция - оказался чуть ли не бухим бредом. И книга приобрела новое досадное,плесневелое, но все же рациональное измерение. Это как с "Американским психопатом", где не разберешь, что выдумки Патрика Бейтмана, а что - правда.

В России, как известно - две беды. Дороги. И дураки, лучше всех знающие, как жизнь на земле Русской устроить надобно. Как жить человеку Русскому - правильно и нужно. Как вести Народы - в светлое будущее. Собственно, книга прекрасно это иллюстрирует.

История Саньки - это история безумия. Безумия - на всех парах несущегося к освободительному, очистительному взрыву. Безумия иррационального, неотступного, мрачного и, в то же время, яркого, красочного, ослепляющего своей чернотой и непроглядной тьмой человеческой души. История Саньки - это история поезда их стихотворения Егора Летова: "который устал от ржавого здравомыслия рельсов. Поезд с моста - пиздых!"