Рецензия Serserkov на книгу «Игра в классики»

«Игра в классики» Хулио Кортасар

Ну все! С меня хватит! Долго же Кортасар продержал меня на крючке, маня своеобразной композицией романа! Так хотелось мне дойти до той части, где придется скакать по главам, как по клеткам в одноименной детской игре… Но, увы, с крючка я все-таки сорвался и чтение бросил на 48-й главе (это чуть более половины книги). «Игра в классики» была мне рекомендована к прочтению рекомендательной системой сайта, и я совершенно не удивлен почему. Казалось бы, если я поставил высокие оценки Гессе, Борхесу, Камю, то мне сам бог велел прочесть Кортасара, ведь всех этих писателей можно назвать его предшественниками. Казалось бы, если у меня книги Маркеса, Эко и Мураками помечены как «шедевры», то мне сам бог велел прочесть Кортасара, ведь все эти писатели многое почерпнули у него. Казалось… а оказалось, что надо было принимать в расчет только недочитанного Кафку, так как Кортасара я не дочитал по схожим причинам.
Но сперва следует сказать, что «Игра в классики» это настолько же «магический реализм», насколько и постмодернизм. От постмодернизма здесь не только странная композиция романа, допускающая разные прочтения, но и смысловая относительность, отсутствие абсолюта. Смысл любой фразы, ситуации, поступка, ощущения Кортасар меняет с легкостью жонглера. И зачастую его пассажи приходится буквально распутывать «по слогам». Например: «Он бы, пожалуй, обрадовался, почувствовав себя непоправимо униженным этим открытием, но его беспокоило смутное чувство удовлетворенности, которое он ощущал где-то в желудке, эта кошачья реакция удовольствия, которую выдает тело, когда ему случается посмеяться над запросами духа, именно тогда возникает это ощущение довольства и удобно сворачивается клубком меж ребер, в животе и в ступнях ног. Но вот беда: в глубине души он был доволен этим ощущением ...». Т.е. герой мог бы обрадоваться, если бы почувствовал себя униженным (уже довольно сложно такое представить), но вместо унижения он испытывает удовлетворение (и это его не радует), однако (не смотря на отсутствие радости) он доволен этим ощущением. Как хотите, но это бред сумасшедшего, человек в здравом уме просто не способен совмещать в себе такую богатую гамму столь противоположных ощущений. А между прочим это еще не все, ведь следующая фраза: «А помимо этого довольства – как отчаяние ясного понимания – его жгло и рвалось из него нечто, желавшее воплотиться, а это растительное довольство лениво отталкивало это нечто и держало на расстоянии». После таких пассажей я категорически отказываюсь всерьез воспринимать какие бы то ни было факты внутренней жизни героев, так как через предложение Кортасар уже норовит перевернуть и опровергнуть мое восприятие. А что в результате? А в результате все происходящее происходит «как будто» и все смыслы только «как будто», и слова «как будто» что-то значат, и читая книгу я «как будто» что-то понимаю… вот последнее и напрягает больше всего.
Может быть, что я всего лишь «проецирую на их (героев) поведение собственное невежество»? И потому они представляются мне «просто сумасшедшими, которые с решительным видом входят и выходят»? А вот и фиг! Не надо меня тащить в эти тенета относительности, неопределенности и кажимости: до решительности героям «Игры в классики» (причем абсолютно всем) как до Луны пешком; представляются они мне не сумасшедшими, а просто двуличными козлами; ну и невежеством я не страдаю. Резюме: хорошо, что я умею различать понятия «хорошо» и «мне нравится», это умение в данном случае очень даже пригодилось.