Рецензия aabb на книгу «Контрапункт»

«Контрапункт» Олдос Хаксли

Книга гениальная. Писать рецензию – глупо. Все равно как своими словами пересказывать «Я помню чудное мгновенье». Поэтому буду краток и постепенно скачусь на неприличный объем цитирования.
Во-первых, это энциклопедия любви. Все о любви. Обо всех формах любви – от высоких до порочных, каждая из которых получает у Хаксли свое объяснение и оправдание. Петр Первый, помнится, не разрешал жениться недорослям, не сдавшим курс арифметики. К сожалению, нельзя не разрешать влюбляться недорослям, не прочитавшим «Контрапункт». Здесь замкнутый круг: не поймешь, пока сам не испытаешь, а пока не поймешь, не испытаешь. Знаменитый парадокс человеческого существования: если бы молодость знала, если бы старость могла. Сказал «Жаль, что я не прочитал этого двадцать пять лет назад» и тут же внутренне хлопнул себя по губам: 25 лет назад я бы читать этого не стал, а если б и стал, то не понял. Энциклопедия отношения к телу, браку, верности, половому инстинкту, инстинкту приобретения и другим составляющим вечного перетягивания каната между мужчиной и женщиной и между человеком и животным в каждом из нас. Слишком насыщенно, чтобы в семнадцатилетнем возрасте поверить в правомочность и реальность всех этих углов зрения. Достаточно стереоскопично, чтобы в зрелом возрасте… - см. во-вторых.
Во-вторых, мадам Бовари – это я. То есть, нет, я, конечно, не мадам Бовари, а «примитивный земной тупица» (Пинки и Брейн, Брейн, Брейн!), но я и любой из мужских персонажей в этом романе. Сегодня – один, завтра – второй, с одной женщиной – третий, с другой – четвертый. Но мадам Бовари – это не только я. И смысл, и сила произведения Хаксли в том, что там нет готовых человеческих типов, под которые ты начинаешь себя подгонять (не понимаю, откуда автор предыдущей рецензии взяла "типажи"?). Ты собираешь себя из черт и черточек разных человеческих индивидуальностей, которые вывел на свои страницы автор. Таким образом, получается не только ощущение понятости и объясненности себя (признаемся честно, именно за этим мы, эгоистичные и саморазрушительные создания, часто читаем книги), но и осознание бесконечной сложности человеческой натуры и многообразия мотивов человеческих поступков.
Другими словами: мне понравилось у Хаксли в трактовке отношений между женщиной и мужчиной не только то, что соответствует моим представлениям, но и то, что выходит за их рамки. Когда тебе нравится то, чего ты не понимаешь, это свидетельствует о качестве и художественной силе произведения, нес па?
А какие сильные и выверенные мотивировки! Как точно сформулирована эта главная претензия добившегося и разлюбившего мужчины к женщине, которая ему наскучила! Если бы только, - говорил он себе в бессильном раздражении, - если бы только она удовлетворилась тем, что я ей даю, и перестала тосковать о том, что я не могу ей дать!" И еще: Но зачем она не оставляет меня в покое! - продолжал он. - Почему она не ведет себя разумно?
В-третьих, диалоги. Особенно между мужчиной и женщиной до, после, во время и вместо близости. Ответ (точнее, не-ответ) Люси на вопрос Уолтера «Ты меня любишь?» - это то, после чего некоторые доктора наук должны сжечь себя на костре из своих «одиночеств в сети» и «зачем нужны мужчины». И пригласить туда еще сотню-другую «про-заек».
Высвободив одну руку, она подняла ее и дернула прядь каштановых волос, упавшую на лоб Уолтера. - Тебе пора постричься, - сказала она.
- Зачем же ты тогда со мной? - настаивал Уолтер.
- Если б ты знал, какой у тебя нелепый вид: лицо торжественное, а волосы лезут в глаза. - Она расхохоталась. - Точно овчарка, у которой болит живот.
Ты меня любишь? - Ты похож на овчарку, у которой болит живот. Все логично, ведь следующий пассаж стоит пушкинской Лауры («Мне двух любить нельзя. Сейчас люблю тебя»):
- Зачем мне любовь, если я могу получить все, что мне нужно, и без любви? К тому же любовь по заказу не приходит. Иногда ее испытываешь. Но очень редко. Или, может быть, никогда - не знаю. А что же делать в промежутках? - Она снова схватила прядь и притянула к себе его лицо. - В промежутках, милый Уолтер, у меня есть ты.
А в промежутках у них есть мы. А в промежутках у нас есть они. Это неизбежно. И Хаксли пишет об этой горечи неизбежности, ни в одном месте не педалируя, не утрируя эту горечь.
В-четвертых, рассуждения об искусстве, прежде всего о живописи и литературе. Подлежат прочтению и осмыслению каждым, кто пытается к ним прикоснуться. Цитирование фрагментов «Из записной книжки Филипа Куорлза», в которых Филип прикидывает, как сделать роман из жизненного материала (характеров и отношений), описанного ранее самим Хаксли, - великолепный художественный прием. Все поняли, что я сказал? Еще раз, чтоб я сам понял )) Один писатель (Хаксли) выводит на свои страницы другого писателя (Куорлза), который подробно рассказывает, как он будет делать роман из других персонажей Хаксли и при этом обнажает художественные приемы, уже Хаксли использованные. Так и пишет, гад: «Ввести в роман романиста» - и объясняет почему. Гад, точно, гад. Я и так с трудом нашел, к чему прицепиться. Я пока не добрался до «Записной книжки», имел, что покритиковать. Написал даже. Следующую пару-тройку абзацев. Выделю звездочками.
***
С одной стороны, в романе есть масса (на мой взгляд) верных и глубоких формулировок и характеристик мужского и женского поведения. И не только его. Есть, что растащить на цитаты: Живопись - одна из форм чувственности, - отвечал он тем, кто осуждал его образ жизни. - Написать обнаженное тело может только тот, кто подробно изучил его руками, губами и всем телом. Очень мне понравилось, скажем, описание того, как леди Тэнтемаут завоевывала своего мужа. Его страсть была мальчишеской - одновременно бурной и робкой, отчаянной и немой. Хильда говорила за обоих и вела себя смело, но осторожно. И то, как он пытался ее любить, тоже роскошно написано: Он любил свою молодую жену любовью ископаемого младенца шестидесятых годов - робко и словно извиняясь: извиняясь за свою страсть, извиняясь за свое тело, извиняясь за ее тело. Конечно, его извинения были не столь многословны, потому что от застенчивости ископаемое дитя становилось немым: они состояли в том, что он молчаливо отрицал участие их тел в проявлениях страсти, за которой к тому же отрицалось право на существование. Его любовь была сплошным бессловесным извинением, а потому не имела оправданий. Оправдание любви - в духовной и телесной близости, в теплоте, в наслаждении, которые она порождает. Если она нуждается в оправданиях извне, значит, она не имеет оправданий.
Красиво и жизненно одновременно, что редко бывает в современной, да и не современной литературе. Но с другой стороны… Слишком много из этих наблюдений и обобщений убрано во внутреннюю речь главных героев мужского полу. Ну не бывает. Не бывает таких мужчин, которые не переставая ни на минуту, во время разговора с женой и по дороге на светский раут, крутят внутри себя такую вот мельницу, как Уолтер на первых страницах. Мы же Пинки. И Брейн, Брейн, Брейн! Я требую психологической достоверности. Тем более, в произведении абсолютно психологически достоверном. Конец цитаты из aabb – примитивного земного тупицы, еще не дочитавшего роман до конца.
***
Хорошо я написал несколько предыдущих абзацев. Очень собой гордился. Но он (гад! гад!), Хаксли, все предусмотрел. Смотрите в цитатах (добавлено Татьяной Федотовой). Про роман идей и про чудовищ. Мы отступаем по всем направлениям.

И последнее. Последний абзац. Это Нобелевка. От меня лично.

Был краток )) Написано в рамках флешмоба. Рекомендателю – кланяюсь и благодарю ))