Рецензия Marie-Claire на книгу «Факультет ненужных вещей»
Юрий Домбровский (1909–1978) писал свой главный роман “Факультет ненужных вещей” более десяти лет, не надеясь на публикацию в СССР. Впервые книга была издана в парижском издательстве в 1978 году, и автор даже успел подержать ее в руках. Публикация на родине состоялась много позже. “Факультет” завершает своего рода дилогию, начатую “Хранителем древностей”, в них и главный герой один и тот же — Зыбин, человек, преданный культуре и сам ее неотъемлемая часть. Это роман-притча о предателе, жертве и палаче, о том, что в нашей стране понятия эти тесно и трагически переплетены. Зыбин арестован (антисоветская пропаганда, побег за границу, кража золота), но все равно остается победителем. Несломленным. Как и автор романа. Критики сравнивали “Факультет ненужных вещей” с “Мастером и Маргаритой” М. Булгакова и “Доктором Живаго” Б. Пастернака. И вот знаете, что мне сейчас вспомнилось? Лессинг писал где-то, что мученик — самая недраматическая фигура в мире. Об нем и трагедии не напишешь. У него ни поступков, ни колебаний, ни переживаний — одно терпение. Его мучают, а он терпит, его искушают, а он молится. …После мучеников всегда идут палачи. Показать
«Факультет ненужных вещей» Юрий Домбровский
Что такое массовая истерия? Это когда все окружающие тебя люди одновременно сходят с ума: начинают кричать, бегать, прыгать, кататься по полу. Очень сложно находиться в эпицентре и не тронуться крышей. Не стать, например, предателем, когда каждый второй стучит, а третий - наблюдает за двумя. Сохранить ясный ум и не заламывать руки в едином порыве "покаяния". Я нарочно беру это слово в кавычки, поскольку такое массовое осознание своей вины идет не из сердца, а откуда-то снаружи из коллективного бессознательного.
Город Алма-Ата. Жаркое лето. Копали археологи, копали, да ничего и не выкопали, кроме кучи костей. А тут на тебе - захоронение, золото, которое приносят двое рабочих. То самое, мертвое, археологическое золото, имеющее ценность для истории. Стоп. А НКВД? Оно-то куда? Оно на страже, оно не дремлет. Сказано: "золото", значит - золото, клад, а какой - неважно. Тем более, что рабочие исчезают, клад - потерян. Должен быть виноватый. Пожалуйста. Хорошая кандидатура - Зыбин Георгий Николаевич, сотрудник краеведческого музея г. Алма-Ата. Язык за зубами держать не умеет (или не хочет), за воротник закладывает, с массовичкой - представительницей легиона трудящихся - поругался, посмеивается, ходит странно, ведет себя странно. Короче - отличный просто кандидат на роль жертвы.
А не вышло.
Чем громче гремят оркестры, тем меньше слышно крики тех, кого уводят. Простите мне этот нечаянный афоризм. Уводили тихо, быстро. Человек исчезал так, словно это было в порядке вещей. Белое принималось за черное и очень важно было не потерять себя, не сломаться. "Иначе мне каюк, карачун", - говорит Зыбин. Истерия бдительности, борьбы с идиотской болезнью благодушия нагнетается сверху, а человек, волею судеб попавший под колеса истории, остается человеком. Рефлексирующий интеллигент, который беседует со Сталиным в полубреду, как Иван Карамазов беседовал с клетчатым. А товарищ Сталин тем временем читает документ царской охранки, в коем говорится об Иосифе, сыне Виссарионове. Надо показать дочери, пусть знает, что ее отец был таким же, как все: небольшого роста, со следами оспы на лице. Изначально действительно непонятно, кто будет править балом, а кого затянет в жернова.
Итак, Зыбин, допросы, конвейерный метод, тюрьма, следователь Хрипушин с огромными кулаками, мальчики-"будильники", готовящиеся к зачетам "не отходя от кассы", начальник отдела Нейман, рвущийся устроить показательный процесс, подобный московским - с покаяниями, битьем себя в грудь, слезами и торжественными проводами на тот свет. Нейман - интеллектуал с богатой фантазией. Процесс массового вредительства в сфере культуры? Отлично! Абсурд, возведенный в абсолют, перестает быть абсурдом и становится частью повседневности. Только интеллигент этот, который должен был стать главным обвиняемым, таковым быть не пожелал. Хорошо, кто есть еще? Товарищ Корнилов, друг и собутыльник? Будете осведомителем, вот вам и псевдоним хороший - "Овод". Корнилов уходит на ватных ногах, потому что уже знает слова "в 24 часа" и "ссылка". Еще? Пожалуйста! Две красивые женщины: Полина Потоцкая и Тамара Долидце. Обе держатся легко и спокойно, с осознанием собственной правоты, только первая спасет, а вторая не выдержит. Потому что вчерашняя слушательница курсов ГИТИСа не представляет как это расследовать дело человека, не чувствующего вины. Не чугунный лоб. А просто нету ее, вины, есть Абсурд Главенствующий.
Домбровский знал систему изнутри. Немудрено - четыре ареста, высылка из Москвы в Алма-Ату, колымские лагеря. И легкий, подчас ироничный язык. Нервный смех. Так смеются те, кто не стал частью абсурда, но смог сохранить себя, свои идеалы, ценности, которым не предназначалось места в системе. Но как? Интеллигент старой закалки, "когда друзья объединялись и блюли друг друга"? Возможно. Скорее всего.
Кисть художника запечатлеет на скамье троих людей: бывшего зека, бывшего осведомителя и бывшего начальника отдела. Процесс провалился. В глазах Неймана появится человеческое выражение печали, уйдет из них застоявшийся ужас. Повсеместный абсурд с массовой истерией будут главенствовать на пару еще много лет, их будут славить и каяться-каяться-каяться...
" А случилась вся эта невеселая история в лето от рождения Вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина пятьдесят восьмое, а от Рождества Христова в тысяча девятьсот тридцать седьмой недобрый, жаркий и чреватый страшным будущим год."
спасибо!
"Новая эра отличается от старой эры главным образом тем, что плеть начинает воображать будто она гениальна."
Атмосфера полуживотного страха в обществе - необходимый социальный феномен становления такого общества, а ответ на вопрос: а кто такие враги народа? - до банальности прост и убийствинен: кто угодно, то есть ни возраст, ни пол, ни социальное положение не дают никаких гаратний - вот что кажется абсурдом, пока... пока теоретической историологией не было наконец раскрыто его чисто экономическое содержание: утверждение корпоративной частной собственности класса ответственных работников на людей - подданных государства политарного типа. Этот вид собственности возникает как гарантия (а одновременно это и пробный камень и наглядное доказательство) полной бесконтрольности класса политаристов по отношению к обществу: к кому угодно, включая представителей самого класса политаристов: правом карать и миловть. Корпоративный интерес выше интересов отдельных политаристов, кроме одного - верховного распорядителя - политарха - тов. Сталина то есть.
Похвастаюсь: недавно мне удалось-таки убедить автора статьи в вики о политарном способе производства и о Ю.И. Семёнове дать точное изложение его сути так, как оно даётся его первооткрывателем во всех его работах и отметить экономическую суть репрессий при политаризме. Увы, некоторое ограничение репрессий, возникающее по окончании периода становления позднее, ничего никому не гарантирует: полная собственность на людей только заменяется на верховную собственность государства на "личности производителей" материальных благ.
Наткнулся на рецензию, очень понравилась. Книгу когда-то приобрёл, забросил на странице двадцатой, но видимо зря.
@Denisque, спасибо!
вы почитайте, книга стоит того.
Блестящея рецензия, спасибо
Не читал